Волшебный круг искусства Андрея Кончаловского

№ 2022 / 16, 30.04.2022, автор: Александр РЯЗАНЦЕВ

«Если Шекспир ‒ это всегда открытые страсти, то Чехов ‒ это всегда страсти скрытые», ‒ так ёмко, но точно сказал народный артист России Александр Юрьевич Домогаров, когда мы сидели у него в гримёрке год назад и обсуждали премьерный, на тот момент, спектакль Театра им. Моссовета «Ричард Третий». Меня уже тогда приятно удивило то творческое разнообразие, что присутствует в репертуаре одного из лучших театров Москвы: на одной и той же сцене ставят трагедии и комедии, классику и современность, Чехова и Шекспира. Те две противоположности, что и становятся двумя половинками волшебного круга искусства.

Олицетворением этого круга можно смело считать выдающегося кино- и театрального режиссёра Андрея Сергеевича Кончаловского, который вновь и вновь продолжает радовать зрителей новыми спектаклями. Так, на подмостках Театра им. Моссовета уже много лет в репертуаре находится знаменитая «чеховская трилогия» («Дядя Ваня», «Три сестры», «Вишнёвый сад»), которую поставил Андрей Кончаловский. Трилогия замечательна тем, что сделана полностью в соответствии с чеховским временем: актёры не используют микрофоны и говорят по старинке, доверяясь только своему голосу и актёрской технике, из реквизита используются реальные предметы, которые были в ходу во времена Чехова и многие из которых режиссёр специально привозил из-за границы, используются аутентичные костюмы и проч. Герои передвигаются по сцене, используя полностью соответствующие эпохе жесты, говорят теми интонации, всё делается с таким вниманием к миллионам деталей и мелочей, что даже если спектакль смотрит иностранец, то понимает, что это произведение искусства ‒ зритель как будто погружается в былую эпоху, и мои слова подтверждаются тем удивительным эффектом убедительности и точности, что вызывает каждый из спектаклей режиссёра.

И теперь Андрей Кончаловский решил создать новую трилогию ‒ на сей раз по Шекспиру, чей стиль полностью отличается от чеховского. Это невольно подкупает, тем более, когда узнаёшь, что первой частью трилогии стала комедия «Укрощение строптивой», очень вольная интерпретация которой известна каждому, кто смотрел культовый фильм Кастеллано и Пиполо «Укрощение строптивого» с Адриано Челентано и Орнеллой Мути в главных ролях. Сравнение с кино неслучайно: новая постановка Андрея Кончаловского, сохранившего оригинальный текст пьесы, но перенёсшего действие из эпохи гуманизма в середину XX века и украсившего сцену очень подходящими действию анимированными картинами итальянского предшественника сюрреализма Джорджио де Кирико, по атмосфере напоминает лёгкие итальянские комедии Марио Моничелли и Дино Ризи. Почему? Во многом потому, что этот спектакль режиссёр уже ставил ранее, в 2014 году, в вольном южном Неаполе, и привлёк итальянских артистов, служивших в старинном театре Teatro Stabile Napoli. Этот опыт режиссёр, спустя годы, решил перенести на российскую сцену ‒ и получилась история, которая греет, будто луч солнца, внезапно напомнившего о себе зимним утром.

Андрей Кончаловский следует принципам настоящего, классического театра, сохраняя верность одному из его самых известных стилей ‒ комедии дель арте. Это выражается, повторюсь вновь, в сохранении двух противоположностей, прекрасно друг друга подчёркивающих: в форме и ритме фарса, водевиля и эксцентрики, диалогов и стремительных действий, итальянского настроения и настоящего русского языка. Так действие на сцене создаёт своё, особое действие в умах: игра противоположностей, появившаяся благодаря замыслу режиссёра и игре актёров, будит мысль и приносит самое настоящее удовольствие.

Соблюдение принципов комедии дель арте выражается во многом: в первую очередь, в постоянной мимике и жестикуляции актёров, создающих новые смыслы и подчёркивающие пафос речей героев, в использовании костюмов и масок, правда, в совершенно неожиданных случаях; достаточно вспомнить двух учителей, которые в финале окажутся не совсем учителями, которые надевают мантии и прикладной нос с усами и очками, намеренно подчёркивая, что они не те, за кого себя выдают. В таком внимании к деталям по-настоящему выражается работа режиссёра: ведь надо не только выбрать пьесу, придумать, какие будут декорации и костюмы, отрепетировать все диалоги; самое главное ‒ наполнить текст пьесы тем содержанием, что поможет зрителю лучше понять как самих героев, так и те идеи, что захотел передать автор. Как это можно сделать? Кропотливой работой над тем, как актёр использует театральное пространство: то есть, как он перемещается по сцене, какие использует жесты и какие акценты ставит в произносимых словах ‒ как это мастерски делает мастер художественного слова Александр Филиппенко, играющий богатого дворянина Баптисту, и актриса Юлия Высоцкого, играющая дочь дворянина, ту самую «строптивую». Звучит очень легко и даже буднично, но именно в работе над деталями, крайне непростой, и заключается одна из задач режиссёра. И Андрей Кончаловский, опираясь на принципы комедии дель арте, создаёт настоящую comedia italiana, которую может смело посмотреть и русский человек, и англичанин, и итальянец ‒ ведь язык подлинного искусства способен понять любой, вне зависимости от своей национальности, кругозора и степени владения иностранными языками.

«Укрощение строптивой» способен понять каждый из нас. Как и чеховские пьесы, уже поставленные Андреем Кончаловским. Уверен, то же самое можно будет сказать и про две его новые шекспировские постановки, ‒  которые помогут завершить начатую трилогию и соединиться с чеховскими пьесами, образовав волшебный круг искусства Андрея Кончаловского.