Ходок по подпольным борделям
Кто помогал Хрущёву отделять Крым от России
№ 2023 / 7, 23.02.2023, автор: Вячеслав ОГРЫЗКО
В 1954 году в нашей стране произошло ЧП, которому, правда, тогда мало кто придал значение. Тогдашний лидер Советского Союза Никита Хрущёв заложил мину под будущее нашего государства. Эта мина сработала почти через сорок лет и чуть не изменила геополитический фон мира. Речь идёт о передаче Крыма из состава России Украине. Но только ли один Хрущёв участвовал в той преступной авантюре? В верхах ведь были и поддакивающие вождю люди, и даже не просто поддакивающие, а помогавшие безответственному волюнтаристу оттяпывать Крым. Среди этих добровольных помощников был, в частности, Дмитрий Полянский, которого почему-то до сих пор некоторые влиятельные силы относят к защитникам русских интересов. Представляете: человек способствовал передаче Крыма Украине, а его кое-кто продолжает считать патриотом. Избави Бог от таких патриотов!
Первый раз Полянский отличился в борьбе за генеральную линию партии и в поисках «нечистых» в начале 1948 года. Он тогда работал под началом нового фаворита Сталина – Алексея Кузнецова – в Управлении кадров ЦК ВКП(б). Руководство поручило ему выехать в Биробиджан и оценить ситуацию в Еврейской автономной области. Полянский это задание воспринял как приказ выявить в регионе всех низкопоклонников перед Западом и скрытых сионистов. Он составил соответствующие списки. Ну а потом чекисты, размахивая подготовленными Полянским справками, арестовали чуть ли не всё руководство области.
За проявленное усердие московский чистильщик вскоре был переведён с повышением в Симферополь. Его не случайно послали именно на юг. Когда Сталин стал раздувать дело космополитов, он вспомнил про жену Молотова – Жемчужину, которая одно время предлагала создать в Крыму еврейскую национальную республику. Полянский, получивший опыт расправы с инакомыслящими в Биробиджане, должен был теперь выявить всех сионистов в курортном регионе. Однако Центр в какой-то момент дал команду кампанию по борьбе с космополитами приглушить, и ставленник Москвы был отодвинут в сторону.
Звёздный час Полянского наступил в 1954 году. Хрущёв вдруг ни с того ни с сего решил сделать Украине царский подарок и в нарушение всех существовавших загонов, без всяких референдумов собрался Крым отторгнуть от России. Авантюрного вождя попытался одёрнуть первый секретарь Крымского обкома партии Павел Титов. Поддержи этого смелого секретаря всё бюро обкома – возможно, Хрущёв и отступил бы. Но тут вылез председатель облисполкома Полянский. Он бросился всячески угождать московскому гостю. И Хрущёв дал команду убрать Титова, а первым секретарём обкома назначить Полянского. Позже он вызвал этого жополиза в Москву и предложил ему более высокие должности. Так за неполных три года человек прошёл несколько ступенек: побывал инспектором ЦК, руководителем Оренбургской области и хозяином Кубани.
Во второй раз Полянский угодил Хрущёву летом 1957 года. Маленков, Молотов и Каганович попытались зарвавшегося первого секретаря ЦК задвинуть в правительство (его планировалось назначить министром сельского хозяйства). Но путч не удался. Во многом благодаря Брежневу и маршалу Жукову на помощь Хрущёву пришли два десятка региональных начальников, что позволило обсуждение вопроса о дальнейшей судьбе лидера страны перенести из Президиума ЦК (где первый секретарь оказался в меньшинстве) на пленум ЦК, гарантировавший Хрущёву победу.
Сохранилась стенограмма июньского пленума ЦК. Полянский, который на тот момент был всего лишь секретарём одного из крайкомов партии, повёл себя чуть ли не как член высшего руководства страны. Он устроил на пленуме ещё ту взбучку некогда всесильному Молотову. Напомню: Молотов попытался на пленуме объяснить свои действия против Хрущёва необходимостью восстановить в партии коллективное руководство. Но его сразу прервал Полянский. Он заявил Молотову: «Недостатки недостатками, а Вы сразу начали с дворцового переворота». Молотов попробовал продолжить свои оправдания. Он привёл факты возмутительного поведения Хрущёва на одной из встреч с писателями. Но Полянский тут ему не дал договорить. «О ком Вы так печётесь?» – грозно спросил он. И сам же дал ответ, что ни Маргарита Алигер, ни Владимир Дудинцев, которых Хрущёв пообещал стереть в порошок, никакой пощады не заслуживали.
Хрущёву такое поведение Полянского очень понравилось. Поэтому он вскоре вновь повысил своего защитничка – сделал его председателем правительства России и ввёл этого функционера в высший партийный орган.
Третий раз Полянский печально отличился летом 1962 года. Будучи председателем правительства России, он выезжал вместе с несколькими другими руководителями страны в Новочеркасск, где недовольные повышением цен на мясо рабочие устроили бунт. Вместо того, чтобы понять, почему люди вышли на улицу и дать им по доступным ценам продовольствие, он проголосовал за расстрел демонстрации и репрессии против участников протестов.
Замаранный кровью, Полянский после этого получил очередное повышение: стал зампредом уже союзного правительства по сельскому хозяйству.
Заняв высокие посты, Полянский практически сразу же начал наводить мосты с творческой интеллигенцией, отдавая предпочтение в основном писателям и художникам консервативного толка. Одной из его советчиц стала искусствовед Нина Молева.
«Полянский сам позвонил мне через пару месяцев после разгромной выставки художников в Манеже [а она состоялась в декабре 1962 года. – В.О.] и пригласил к себе в Кремль, – рассказывала она мне в начале 2015 года. – Его заинтересовала моя книга о новой реальности, особенно те моменты, в которых я рассуждала о формировании креативной человеческой личности. Он попросил содержание книги изложить в краткой, но более доходчивой форме. Я говорила минут сорок. Внимательно выслушав меня, Полянский спросил: значит ли, что даже комбайнёр, поднявшись в кабину, может по-иному взглянуть на свою работу? Я уточнила: не взглянуть, а почувствовать свои возможности и более полно раскрыть свой творческий потенциал. Полянский мечтательно добавил, что у человека появится серьёзный шанс увеличить выработку и соответственно зарплату. Но я заметила: во время творческого процесса мысль о деньгах не главная, финансовые вопросы выходят на первый план уже позже. После этого было много и других встреч с Полянским, в том числе и у меня дома. Я видела, как человек болеет за страну. Ему ведь не раз навязывали западные образцы техники. А он не хотел закупать чужую технику. Полянский считал, что в первую очередь надо развивать собственную промышленность и вместо закупки импортных комбайнов предлагал все соки выжать из наших инженеров с тем, чтобы те сконструировали более лучшие машины. Полянский вообще был большим умницей. Вот кто действительно отстаивал в Политбюро интересы русской партии».
А что происходило в начале 60-х годов на сельскохозяйственном фронте, за который Полянский отвечал как первый зампред советского правительства и член Президиума ЦК? Там дела шли всё хуже и хуже. Стране грозил голод.
Может, Полянский тогда просто кипел идеями, а Кремль его не слышал? Но об инициативах этого высокопоставленного деятеля до сих пор ничего неизвестно. Похоже, что их и не было. А что было? Были хождения по подпольным борделям.
«В начале 60-х годов, – рассказывал многолетний заместитель Твардовского в журнале «Новый мир», критик Алексей Кондратович, – было замято скандальное дело, ничем не отличающееся от александровской истории, прошумевшей ещё при Сталине. Снова тайный бардак с девицами, тайные удовольствия и прочее, прочее. Александров в своё время погорел, здесь всё обошлось. А бардачок был организован писателями, активом, в нём были и Грибачёв, и совершенно раздувшийся в то время от жира Поповкин, и товарищ Полянский вместе с товарищем Рашидовым, секретарём ЦК Узбекистана, по профессии писателем, тоже баловались там с девочками. Об этом говорила вся Москва, но именно в силу того, что были замешаны такие шишки, дело замяли, затоптали, так что искры одной не выскочило. Пострадали организатор «хазы» драматург Иван Куприянов и юморист Борис Привалов. Одному дали партийный выговор, другого исключили из ССП, причём все заседания по этим «персоналкам» проходили за двойными дверями, с допуском самых надёжных лиц. Говорят, был не один том следственных материалов. Уничтожены? Возможно» (А.И. Кондратович. Новомирский дневник. М., 2011. С. 357).
В 1964 году Полянский принял активное участие в свержении Хрущёва и в воцарении Брежнева. За это его повысили теперь уже новые победители: из просто зампредов правительства он пересел в кресло первого зампреда. Однако в близкий круг первого лица он тем не менее не вошёл.
Какое-то время Полянский считал, что Брежнев – это временная фигура, которую он рано или поздно, но обязательно обхитрит. Но он ошибался. Новый генсек не был таким простачком, каким он долго представлялся большинству членов Политбюро.
Брежнев знал, что прийти к власти – это полдела. Главное – удержаться во власти. Поэтому он сразу стал выстраивать разные пасьянсы. Новый генсек оставил Полянского в Политбюро не потому, что больше некому было курировать сельское хозяйство. Для решения отраслевых проблем он вернул на должность министра сельского хозяйства своего старого знакомого Мицкевича и одновременно назначил секретарём ЦК по данным вопросам Кулакова. Полянскому же Брежнев отводил совсем другие роли. Он должен был выступить неким противовесом, с одной стороны, группе Шелепина, состоявшей в основном из бывших комсомольских кадров, а с другой стороны – новому председателю правительства Косыгину.
Понимал ли это Полянский? Нет. Он с энтузиазмом включился в затеянную Брежневым игру. И в Шелепине, и в Косыгине ему чудились возможные конкуренты. Полянский полагал, что, если этих людей выдавить из политики, то враз возрастали бы его шансы стать как минимум вторым в стране человеком.
Но в азарте борьбы большая кремлёвская пешка утратила нюх. Ему не стоило столь агрессивно лезть в чужое поле, в данном случае пытаться оттеснить главного идеолога партии Михаила Суслова.
В чём Полянский прокололся? Когда Брежнев занял в Кремле главное место, ему было важно всех в стране успокоить: и элиты, и управленцев, и интеллигенцию. Он хотел дать всем понять, что больше не будет, как при Хрущёве, шараханий из стороны в сторону, прекратится чехарда с делением партии на промышленников и сельхозников, перестанут клонировать бесчисленные главки, отвяжутся от художников. Кремль хотел по-тихому свернуть большинство начатых при Хрущёве шумных кампаний, в том числе покончить с гонениями на абстракционистов и авангардистов в художественной среде и дать возможность расцветать в искусстве всем цветам. На этой волне власть отказалась от начатой было широкой пропаганды скандального романа Ивана Шевцова «Тля», выбрав другую тактику – замалчивания этой вещи.
Однако далеко не все уловили новые веяния. Ладно Шевцов. Он был всего лишь посредственным литератором. Но Полянский-то считал себя крупным политиком. Он взял да пригласил скандального автора к себе в кремлёвский кабинет и пообещал ему полную поддержку. Это, естественно, получило огласку, и Полянскому стали приклеивать опасные ярлыки.
Спохватился Полянский лишь через несколько лет. Он попытался расширить базу своей поддержки в творческих кругах и стал искать подходы к писателям умеренных взглядов. Так, одно время этот член Политбюро пытался наладить отношения с Борисом Можаевым, а через него – и с частью «новомирцев». После хождения в Кремль писатель назвал Полянского «живым, вёртким» человеком, который «того и гляди, выскочит из пиджака, всё головкой так вертит».
«Когда кончилось <в Кремле> заседание [а это было в 1968 году. – В.О.], – рассказывал Кондратович со слов Можаева, – Полянский попросил остаться Сырокомского и Смирнова-Черкезова – зав. отделом публицистики «Л.г.». Остался и Можаев. Разговор пошёл о литературе. Полянский завёл речь об «Угле падения» Кочетова и заметил, что вот была в газете статья об этом романе и его замучили письмами и звонками. Сыр<окомский> перепугался, но Полянский клонил к другому: «Всё время мне приписывают Кочетова. А почему, собственно? Я-то и в глаза его не видел ни разу. Софронова тоже приписывают. Да, он прислал как-то свою пьесу, «Стряпуху», и я её прочитал и сказал ему: «Говно». Ну, знал я Поповкина, так ведь он в Крыму работал у меня в обкоме… И с ним я встречался очень мало…» Это уже удивительно. Сказано было не в порядке приватном, кто такой ему Сырокомский? – мелюзга, а явно для того, чтобы знали другие. Вёрткий, ловкий, на всякий случай он хочет, чтобы это где-то было отмечено в общественном сознании, хотя всем известны его литературные пристрастия. Они те самые: Софронов, Кочетов. И уж совсем удивительным было то, что он вдруг выдвинул ящик стола и вытащил книжку Некрича. «Вот книжка Некрича. Я прочитал. По-моему, всё в ней правильно, хорошая книжка. А его за неё почему-то из партии исключили…» Но ты-то ведь член Политбюро! Мог бы сказать своё слово. Почему же ты говоришь это не Пельше, а Можаеву и Сырокомскому? Один ответ: чтобы тоже знали. Как ни крутятся и вертятся! Как они, видимо, ненавидят друг друга! И это оппозиция «молодых» к старикам и прежде всего к Брежневу!..» (А.И. Кондратович. Новомирский дневник. М., 2011. С. 356).
Однако через какое-то время Полянский вновь предпочёл опекать охранителей. Когда в 1970 году «Комсомольская правда» набросилась на очередной роман Шевцова, он согласовал статью в защиту писателя в органе ЦК – в газете «Советская Россия». Но это покровительство на сей раз вышло ему боком. Недоброжелатели Шевцова связались с одним из референтов генсека и через этого референта подали жалобу самому Брежневу. Дальше последовала команда первого лица разобрать случай с ответной публикацией «Советской России» на секретариате ЦК. После недолгого суда были назначены «стрелочники»: главный редактор газеты Московский, два его зама Бардин и Морозов и покровительствовавший им замзавотделом пропаганды ЦК Дмитрюк. В принципе всех этих людей мог бы спасти Полянский, ибо он имел статус члена Политбюро. Ну кто мешал ему завести разговор о данном инциденте в Кремле и сказать, что он лично санкционировал защиту Шевцова? Но он предпочёл уйти в тень. Своя шкура ему оказалась дороже.
Полянский и позже не раз демонстрировал свою трусость и мстительность. Это ведь из-за него в своё время пострадал Галич. А было это так. Его дочь вышла замуж. На свадьбе кто-то включил магнитофон с неразрешёнными песнями Галича. Раньше такие номера дома и на даче Полянского проходили запросто. Сколько раз в присутствии члена Политбюро его знакомые прокручивали записи с выпадами против власти Высоцкого. И что? Все восторгались. А тут вдруг Полянский взвился и никто не мог его успокоить. Уже после свадьбы дочери Полянский звонил первому секретарю Московского горкома партии Гришину и требовал завести чуть ли не уголовное дело против Галича и исключить песенника из Союза писателей.
Кстати, о дочери Полянского. Одно время к ней клинья подбивал Никита Михалков, а она выбирала между молодым актёром и Иваном Дыховичным. Второй претендент не раз говорил, что соперник ухаживал за ней не по любви, а потому что ему нужны были связи её отца. Это оказалось правдой. Полянский, когда всё узнал, пришёл в ярость. И как он отомстил? Он лично позвонил министру обороны и потребовал Никиту в 27 лет призвать на флот. Папа Никиты пробовал вмешаться и как-то задобрить Полянского, но тот отказался принять всесильного «дядю Стёпу» и оставить молодого актёра в Москве. Так Никиту сослали на год на Камчатку, где вся его флотская служба свелась к рассказам в разных аудиториях о съёмках в популярном фильме «Я иду, шагаю по Москве».
Но и Полянский после случая с Никитой недолго в Кремле задержался. Его убрали в начале 1973 года. О том, как это произошло, рассказал в своих мемуарах бывший руководитель Украины Пётр Шелест. «Однажды, – вспоминал он, – мы на Политбюро должны были обсудить кандидатуру министра сельского хозяйства. Полянский что-то писал. Неожиданно Брежнев сказал: «Предлагаю Полянского». Полянский продолжал писать. Я, сидя около него, шепнул: «Дмитрий, это о тебе». – «А в чём дело?» – «Брежнев предлагает тебя министром». Полянский побледнел, потому что наконец понял. Но было слишком поздно».
Умер Полянский в 2001 году.
Здесь следует константировать отсутствие
у “героев”/точнее антигероев/материала высшей стратегической геополитической культуры/по “мелочи” Полянский был аграрником/.
Вряд ли и Хрущев и тем более Полянский глубоко постигали историю Отечества; как до них русские властители приращивали территорию России,а Хрущев/в угоду украинской номенклатуре/,Полянский-в угоду Хрущеву-её-раз-два и в дамки-разбазарили/уменьшили/-передав Крым Украине.
Опять повторюсь; нам категорически не хватало и не хватает культуры-и общей и частной.Яркий пример в материале Вячеслава Огрызко.
В годы моего отрочества и юности (60-е – 70-е годы) во всех семьях на стене висел отрывной календарь, так называемый в народе “численник”. Очень удобная и полезная вещь. Были такие календари и в нашей семье. Я любил его перелистывать и читать справки, стихи и другие материалы на оборотной стороне листочка. Когда я доходил до своего дня рождения (6 ноября), то на меня всегда с первой страницы смотрел Дмитрий Степанович Полянский. Вскоре я понял: он родился 7 ноября 1917 года (ровесник Октябрьской революции!), но в этот день на календаре красовались крейсер “Аврора” и бегущие к Зимнему Дворцу революционные солдаты, матросы и рабочие. Полянский за долгие годы мне очень надоел, я невольно запоминал его передвижения по карьерной лестнице. Позже, после 1991 года, я грустно шутил: “Во всём виноват Д. С. Полянский. Сидел человек десятилетиями на сельском хозяйстве, ну и сидел бы дальше. Нет, отправили его Послом в Японию! А на сельские проблемы посадили Кулакова, который вскоре умер. После Кулакова в это кресло посадили молодого ставропольца Горбачёва. Тут новая беда приключилась: стали умирать члены Политбюро. И Горбачёва стали повышать и повышать. Чем всё это кончилось, вы знаете. Не нужно было Полянского трогать!”
Что касается темы “ходока по борделям”, то здесь матрица -в принципе одинакова-достаточно вспомнить персоны Берии, Булганина, размахивающего в пьяном виде женскими панталонами…Можно углубиться и в прошлое; см “Эстетику Возрождения “Алексея Лосева,чистотой нравов не отличался и наш Иван Грозный…Да мало ли примеров на сей счёт..
Теперь о Хрущеве и передаче им Крыма Украине.Власть и собственность-по идее-должны быть разделены/владей своей дачей,квартирой,машиной-ради Бога/,но не территорией же государства.А в СССР вышло как при феодализме…
Тактические соображения у Хрущева были такие;смягчить грех голодомора на Украине/хотя он был и в Поволжье,в Казахстане,других местах/ и укрепить свои -тогда-шаткие позиции на “троне”-Украина и её хозяйство,парторганизация-играли очень важные роли в СССР.
Приходиn козел в ресторан и просит капустки.
– Нету капустки.
– Да как же нету! Вон ведь там сидят два козла и едят капустку…
– Ишь ты, какой зоркии. А ты какой козел-то?
– Как это – какой… Горный.
– То-то. А там сидят подгорный и полянский.