Рубрика в газете: Проза, № 1978/3, 20.01.1978

Известному советскому писателю Павлу Филипповичу Нилину исполнилось семьдесят лет. За плечами большая жизнь мудрого художника, страстно утверждающего своими книгами торжество коммунистической нравственности, верность высоким идеалам жизни. Первое большое произведение писателя – роман «Человек идёт в гору» – вышло в свет в 1936 году. И в нём уже проявились черты неповторимости, творческой индивидуальности Павла Нилина, своеобразие его таланта. А затем, спустя двадцать лет, читатель познакомился с «Испытательным сроком» и «Жестокостью» – повестями, которые принесли писателю всеобщее признание. И хотя они возвращают нас в далёкую комсомольскую юность писателя – в двадцатые годы, – мысли и идеи, которыми живут герои повестей, созвучны нам и сегодня и будут созвучны завтра. Нас привлекают в героях Павла Нилина их честность, готовность к подвигу во имя людей, во имя будущего. Живые и яркие характеры, неповторимые судьбы!.. И в рассказах Павла Нилина мы встречаем людей цельных и красивых в их истинной сущности, пробуждающих в нас веру в жизнь, веру в доброе и светлое на земле.

Рубрика в газете: Проза, № 1979/1, 05.01.1978

В самом конце апреля неожиданно ударили заморозки. Светлая дымка инея полегла на поля и пашни, придавила, обожгла молодую зелень, и выстывающая за ночь земля тяжело парила с восходом солнца. Присмирела, охолодала и проснувшаяся было тайга. В такую-то вот сиротскую пору и нагрянула к Поле Виноградовой нежданная весть: Калмыковы засылают сватов. В первую минуту она обомлела и в растерянности схватилась было собирать бельё в стирку, но тут же опамятовала и зашлась долгим, неискренним смехом. Тётка Татьяна, принёсшая эту новость, с неодобрением смотрела на свою племянницу и подозрительно поджимала губы. Поля отсмеялась, сникла и грустно посмотрела в окно. Большой куст черёмухи, ломившийся из палисадника, взъерошенно отмахивался голыми ветвями от низового ветра. Черёмуха была её ровесницей и заканчивала свой двадцать четвёртый год на земле.

Рубрика в газете: Проза, № 1977/37, 09.09.1977

Григорий Мишулин сквозь дрёму услышал название станции, где надо было сходить с электрички. Разомлевший в вагонной духоте, телом он ощутил твёрдый уголок прижатого к стене чемоданчика, тихо, воровато огляделся. Места рядом с ним пустовали, а напротив, уткнувшись в раскрытую книгу, сидела девушка, должно быть, студентка. Григорий облегчённо хмыкнул: мог ведь по-настоящему выспаться, и ничего бы не случилось. В чемоданчике его, кроме сменного белья и копчёной рыбы, лежали двенадцать тысяч рублей – всё теперешнее состояние Григория. С этими деньгами он ехал в неизвестный текстильный посёлок к бывшей жене Катюхе, за сыном.

Рубрика в газете: Проза, № 1977/12, 18.03.1977

Прозаик Владимир Шириков живёт в Вологде, работает редактором молодёжной газеты. Он окончил Литературный институт имени А.М. Горького, выпустил в 1974 году в издательстве «Современник» первую книгу повестей и рассказов «Пятое время года». В предисловии к ней Василий Белов писал: «Герои Владимира Ширикова – это люди современной городской окраины, где так причудливо смешаны явления городские и сельские... Подобная пестрота жизненных явлений и характеров, такая бытовая неустойчивость среды, в которой обитают герои Ширикова незаметно, но грозно встаёт на пути писателя, усложняя и без того сложную его задачу. И тогда в рассказе или повести, вообще в книге, очень просто стать рабом случайностей. Вероятно, эта опасность не грозит В.Ширикову. Потому что его отношения к миру и к людям, которых он описывает, вполне устойчивы и определённы». В.Шириков был участником VI Всесоюзного совещания молодых писателей, переделкинского семинара рассказчиков. В Северо-Западном книжном издательстве готовится новый его сборник. Предлагаем вниманию читателей «Литературной России» новый рассказ В.Ширикова.

Рубрика в газете: Проза, № 1977/5, 28.01.1977

В апреле прошлого года Юрий Трифонов представил читателям «Литературной России» рассказ Анатолия Афанасьева «Вынужденная посадка». В нём уже чувствовалось умение молодого автора владеть пером, стремление построить фразу, подчинить её главному – чёткому выражению мысли. Именно об этом говорил Ю.Трифонов, имея, правда, в виду один из ранних его рассказов: «Он поразил меня глубоким пониманием человеческой психологии... Талант молодого прозаика... очевиден».

Рубрика в газете: Проза, № 1976/21, 21.05.1976

Ночью Дерюнов снова проснулся от головной боли. Он лежал на животе, уткнувшись лицом в подушку, и над переносицей у него была огромная тяжёлая гиря. Он открыл глаза и повернулся на бок. От уличного фонаря падал в комнату жёлтый свет, и ширма, которой была огорожена их с женою кровать, отбрасывала на стену неясную, размытую тень. Слышно было, как что-то невнятное бормочет во сне дочь и скрипит, ворочаясь, раскладушкой, как присвистывает заложенным носом сын и кошка, выспавшаяся днём, мягко тукоча лапами, время от времени начинает прохаживаться перед дверью, в щель под которой пробивается, очевидно, из коридора свет, оставленный кем-то из соседей.

Рубрика в газете: Проза, № 1976/1, 02.01.1976

Так вот, как ни крути, а для каждого из нас главное – это производство. У меня производство особое. Я вроде зам. господа бога по погоде. Четыре месяца я пыхчу, листаю справочники, смотрю карты, на меня машины работают, считают (умные машины – уравнения вихря скорости, как семечки, щёлкают, нелинейные модели долгосрочного прогноза мне выдают). И ещё фотографии со спутников, и ещё данные со всех метеостанций Союза, и ещё всё то, что синоптики в краевых и республиканских управлениях про это думают, – всё мне надо. А потом, потом я решаю: вот такая погода будет в таком-то месяце там-то и там-то. Ну, не один я решаю. Вся контора. И не я самый главный. Но и не последний. И хоть потом прогноз обсуждается во всех инстанциях, утрясается, утверждается, но выходит он за двумя подписями – тех людей, которые отвечают, с кого потом стружку снимать будут, если что не так. И моя подпись – вторая.

Рубрика в газете: Проза, № 1975/42, 17.10.1975

После двухнедельного аврала люди так вымотались, что Семёнов разрешил отдыхать днём не один час, а два. До конца зимовки оставалось ещё около трёх месяцев, и Семёнов по опыту знал, что в этот период к людям нужно относиться особенно бережно, так как физическая и нервная усталость достигла уже такого предела, за которым от малейшей искры возможен взрыв – как в шахте, когда накапливается рудничный газ. Поэтому и разрешил отдыхать два часа. Хорошо бы, конечно, больше, но тогда пострадали бы научные наблюдения, ради которых и была основана эта чрезвычайно дорогостоящая станция – Восток.

Рубрика в газете: Проза, № 1975/33, 15.08.1975

Автобус на Гридино сначала запаздывал, потом не пришёл вовсе. – Должно, на свадьбе гуляет Колька-то, – со знанием дела сказала пожилая женщина. – Теперь о полудни придёт, не ране... Никто ей не ответил. Ждали автобуса люди местные, знающие, они просто повернулись и побрели обратно в деревню, видневшуюся на пёстром от проталин взгорье. Вместе с Санычем возле щелястой будочки на остановке остались четверо. Говорливая женщина, тихая девушка со спортивным чемоданчиком и долговязый парень в очках.