РУССКАЯ ИДЕЯ

Рубрика в газете: Куда ж нам плыть?, № 2018 / 17, 10.05.2018, автор: Борис КУРКИН

У людей короткая память, чем не без успеха пользуются идеологи и администраторы. Помните разговоры и жаркие споры о «правовом государстве»? И где они сейчас? Неужто это самое закрепленное в Конституции пресловутое «правовое государство» уже построено, а заодно выяснено значение сего не ставшего от этого менее мутным словосочетания?

Точно такая же участь постигла и судорожные призывы выработать для России «национальную идею». Сколько было разговоров о её необходимости, но теперь всё в прошлом: то ли наши мозговые центры не сдюжили и не измыслили что-либо путное, хотя бы для служебного пользования, то ли испугались бездны перед ними разверзшейся, и засекретили результаты своих изысканий.

Можно предположить, что кое-какие попытки осветить проблему сущности и содержания «национальной идеи» применительно к современной России будут предприняты вновь после выхода в свет наделавшей столько шуму статьи В.Ю. Суркова «Одиночество полукровки». Напомним, что в ней изложен взгляд администратора-идеолога на геополитические реалии современного мира и места России в нём.

Анализ данной статьи не является предметом нашего разговора, а посему будем кратки: бурное обсуждение сего квазилитературного произведения свидетельствует о прискорбно низком уровне образованности тех, кто узрел в размышлениях Суркова некий «прорыв». Всё сказанное Владиславом Юрьевичем было и стало достоянием читающей и пишущей русской публики уже сто с лишним лет назад благодаря трудам славянофилов, Ф.И. Тютчева, Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева и в известной мере К.П. Победоносцева и В.В. Розанова. Можно было бы упомянуть в связи с этим и А.С. Пушкина, историко-философские взгляды которого лишь совсем недавно были должным образом проанализированы П.Н. Грюнбергом и В.С. Непомнящим.

Не исключено, конечно, что г-н Сурков читал славянофилов и прочих упомянутых нами русских философов и литераторов. Складывается, однако, впечатление, что семантика русского языка так и не прочувствована им до конца, поскольку в названии данной штудии крайне неудачно, на наш взгляд, используется экспрессивно-оценочное слово «полукровка», несущее в сознании носителей русской культуры ярко выраженную негативную коннотацию – «ублюдок», «бастард».

Огорчает и то, что в конце статьи автор, пусть и с некоторой иронией, неожиданно и провокационно цитирует известного в молодёжной среде рэпера Оксимирона. И хотя о вкусах вроде бы не спорят, но знание того, что слушают наши идеологи и, прости Господи, кремлёвские интеллектуалы, прямо скажем, ошеломляет и приводит в состояние безутешной скорби.

Безусловно и то, что написана сия статья в силу глубокого и запоздалого на целый век осознания нашей элитой того факта, что Россия – не Европа и не Азия, а нечто самостоятельное, отдельное и совершенно уникальное. В этом, разумеется, «прорывность» статьи и её значение как методички для блуждающих в трёх соснах «прогрессивных интеллектуалов». Что ж, каждое новое поколение политиков и идеологов нужно обучать заново одному и тому же и заставлять читать с карандашом русскую историко-философскую литературу. Всё это объяснимо: прежде ничего, кроме брошюрок «по» марксизму-ленинизму», читано не было, а после того, как тот был выброшен в мусорную корзину, «прогрессивные интеллектуалы» переключились на цитирование К. Поппера и Ф. фон Хайека.

Одним словом, не исключено, что осмысление «Блуждания полукровки» породит ещё одну попытку сочинить «национальную идею» для России «по вновь открывшимся обстоятельствам». И в том будет свой резон.

 

 

Цели и задачи национальной идеи России

 

Зачем нужна России «национальная идея»? С какой целью следует её сформулировать?»

Ответ будет таков: целью «национальной идеи» является сплочение общества вокруг неких базовых ценностей, достижение максимально широкого общественного согласия в условиях, мягко говоря, близкой к расколу социально-культурной дезинтеграции нашего общества. Нас мало что объединяет. Тёплую общность всех со всеми (или почти со всеми) мы ощущаем лишь 31 декабря и 9 мая.

К этому добавляется обостряющаяся духовная и политическая ситуация в мире, характеризующаяся прогрессирующей и агрессивной дехристианизацией Запада и, как следствие, повальным расчеловечиванием и обрушением элементарных норм морали и человечности. И это не может не влиять на состояние умов и душ наших людей. Отказ от формулирования национальной идеи будет в такой ситуации признанием нашего умственного бессилия и выражением полной и безоговорочной духовной и, как неизбежное следствие, политической капитуляции.

 

Худ. Юрий РАКША. Фрагмент триптиха «Куликово поле» 

 

Существо национальной идеи

 

Один из важнейших аспектов «национальной идеи» – самоидентификация, самосознание («самостояние», выражаясь языком Пушкина) людей, считающих себя одним народом, что немыслимо без распознавания племён по типу «свой-чужой» и далее «друг-враг». Итак, одной из составляющих национальной идеи является самоидентификация народа.

Возникает вопрос: «национальная идея» – это нечто субъективное или же объективное, существующее помимо воли человека, нечто осознанное или же бессознательное? Нечто «мечтательное», произвольное волевое дерзновение «от ветра головы своея»? Или же, как сказал поэт, под ней «струится кровь», и «дышат почва и судьба»?

На что должна ориентировать «национальная идея»? На достижение материальных или идеальных, духовных целей? Ответ очевиден: ориентация должна происходить на идеальные, духовные цели, ибо материальные цели не сообщают людям смыслов.

Чрезвычайно важным для нас является и вопрос о том, что отражает «национальная идея»? Нечто объективное, коренящееся в культуре того или иного народа, пусть даже как нечто неосознанное, некое чувствование, «коллективное бессознательное», «архетип», «культурный код»?

В конце позапрошлого века философ Вл. Соловьёв в своей статье «Русская идея» высказал очень глубокую мысль: «… идея нации есть не то, что она сама думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности».

Тем самым, вопрос о национальной идее был поставлен в плоскость её бытия, даже сверх-бытия или, по крайней мере, «объективного существования».

В связи с этим возникает вопрос: «Как нам постичь волю Божию?» Есть ли у нас для этого некий объективный материал, анализ которого помогал бы избегать произвола и субъективизма?

Такой материал у нас есть. Это история, которую христианская мысль традиционно рассматривает в качестве Промысла Божьего.

Было ли в истории Руси-России нечто такое, что резко выделяло её из ряда прочих стран и государств и было её уникальной особенностью?

Было.

Русь-Россия была самодержавным, то есть суверенным и независимым от других государств православным царством. Единственным независимым православным государством, покровителем и защитником всех православных христиан. 

 

 

Основа «национальной идеи» и «Третий Рим»

 

На что должна ориентировать «национальная идея»? На материальные цели или идеальные, духовные?

Безусловно, на идеальные, духовные, ибо превзойти все прочие народы по части производства мяса и молока, а также поголовья рогатого скота на душу населения – слишком мелкая для национальной идеи и едва ли осуществимая задача. Во всяком случае после её решения возникнет вопрос: «А дальше-то что? Какие иные идеи и смыслы следует предложить себе и миру?»

В то же время национальная идея – это всегда отражение неких реалий, провозглашение страной и народом своей роли в мире. Так было с идеями «Pax Romana» в языческом Риме, так обстоит дело с идеей «Pax Americana» и даже «Rule, Britannia!» («Правь, Британия!»), хотя последняя более походит на идею-лозунг, идею-девиз. Одним словом, национальная идея может стать всеобъемлющей политической программой.

Национальная идея прямо корреспондирует с национальным идеалом, так что идея «Pax Americana» и «американская мечта» соотносятся как программа действий и общественный идеал.

А теперь спросим себя: была ли в истории России некая национальная идея, пусть и не ставшая государственной программой? Такая идея была. И называлась она «Москва – Третий Рим». Был и свой национальный идеал – «Святая Русь».

Замечательный русский историк и филолог В.В. Кожинов подчёркивал, что под «Первым Римом» понималась вовсе не языческая Римская империя античной эпохи, а христианская община в Риме первых веков нашей эры, связанная главным образом с именем Христова апостола Петра).

Следует подчеркнуть, продолжает автор, что «представление о Москве как о Третьей (и последней!) подлинно христианской державе ни в коей мере не стало официальной государственной «программой». И лишь в XIX–XX веках «либеральными» авторами был создан миф – нередко приобретавший к тому же зловещий характер – об этом самом «Третьем Риме»».

В сем пресловутом мифе была совершенно искажена самая суть идеи.

Филофей с острой тревогой предупреждал о том, что два предшествующих Рима погибли, не сумев поставить преграды надвигавшимся извне «ересям» и противоправославным атакам. И его идея была, по глубокой своей сущности, «изоляционистской», он начинал своё послание к Василию III так:

«И да весть (ведает) твоя держава (державность) благочестивый царю, яко вся царства православныя христианьския веры снидошася в твое едино царство: един ты во всей поднебесной христианом царь. Подобает тебе, царю, сие держати со страхом Божиим».

Как это ни дико, продолжает Кожинов, но «в новейшее время идея «Третьего Рима» была, напротив, интерпретирована в качестве чуть ли не экспансионистской, продиктованной стремлением присоединить к Москве, в частности, страны Запада (то есть страны, заражённые всякого рода «ересями», которым идеология Третьего Рима звала как раз поставить твёрдый заслон на рубежах Московского царства!)».

И поныне в учебниках «по» истории политических и правовых учений пытливому юношеству внушается идея об «экспансионистской сущности» идеи Третьего Рима.

 

 

Удерживающий, или Катехон

 

В настоящее время уже никого не приходится убеждать в том, что мир летит в пропасть, хотя, строго говоря, вся человеческая история есть итог первородного греха с вектором движения к своему концу. Весь вопрос в скорости этого процесса и его проступающих уже трупными пятнами признаках.

Мы уже давно живём «по Оруэллу» в мире двоемыслия, в котором правда есть ложь и наоборот, в котором ведётся агрессивное принуждение к моральной и антропологической деградации, в котором никого не возмущают и не удивляют формулировки, типа «гуманитарные бомбардировки», в котором попраны элементарные нормы международного права, а правители мира сего (тайные и явные) являются, судя по всему, поклонниками сатанинских культов.

На полном ходу гомосексуальная революция, означающая на деле вовлечение всё большего числа людей во смертный грех, деградацию, и как следствие, великое преумножение зла.

Истоки и корень сего узрел в середине позапрошлого века гениальный русский мыслитель Ф.И. Тютчев. «Человеческое я, – писал он в 1848 году, – желающее зависеть лишь от самого себя, не признающее и не принимающее другого закона, кроме собственного волеизъявления, одним словом, человеческое я, заменяющее собой Бога, конечно же, не является чем-то новым среди людей; новым становится самовластие человеческого я, возведённое в политическое и общественное право и стремящееся с его помощью овладеть обществом».

Эти слова великого русского мыслителя и поэта становятся ещё более актуальными в наши дни.

Ясно также и то, что единственной страной, прямо бросившей вызов такому положению дел, порождённому коллективным Западом, является Россия, отстаивающая православные ценности, то есть христианские ценности в их первоначальном, «немодернизированом» католиками и протестантами виде. Официально и официозно об этих ценностях стыдливо говорится, как о «традиционных». Смысл такой чрезмерной скромности совершенно непонятен: какой из конфессий в России эти ценности мешали в истории и мешают днесь?

И при всей относительной слабости и непоследовательности их отстаивания, Россия остаётся единственной страной, бросившей вызов всему прочему миру, вставшего на путь ритуального убийства жизни и самоубийства, и потому ненависть Запада к ней носит не столько политический или какой иной, но сугубо метафизический характер.

А посему все мечтания и попытки «войти в Европу» были изначально обречены и обусловлены лишь историко-философским невежеством и непониманием сути вещей очередными «кремлёвскими, прокремлёвскими и антикремлёвскими мечтателями».

Без преувеличения можно сказать, что и в настоящее время Россия является Удерживающей мир от духовной и физической погибели, Катехоном.

Понятие, «удерживающий ныне» или, по-гречески, «катехон», появляется во Втором послании апостола Павла к солунянам: «И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему в своё время. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь. И тогда откроется беззаконник» (2 Сол. 2:6, 7, 8).

В послании апостола Павла к солунянам заключена, по справедливому мнению В.И. Карпеца, основа политического учения христианства, а понятие «удерживающий ныне» («держай ныне»), или «катехон» становится его важнейшей категорией. Покуда катехон не отъят от среды, конца мира не наступит. Но когда он будет отъят от среды, явится беззаконный, то есть, тот, кого Церковь отождествляет с антихристом. Не сверхзаконный, как Христос, а именно «беззаконный». И вот этот беззаконный явится в мир и будет он проявлен из тайны беззакония, которая уже деется.

Позже рождается важнейшая политическая идея христианства уже как правого, имперского дискурса – идея града Рима как хранителя христианской веры. Откуда потом пойдёт Новый Рим – Византия и Третий Рим – Московская Русь. То есть Рим соединяет в себе имперскую власть и христианский катехон. Он становится не просто катехоном, а сугубым катехоном, а Православный Император – одушевлённым образом самого Царя Небесного. С тех пор идея империи и идея Церкви неразрывно связаны между собой, и отделить их друг от друга невозможно. Собственно, есть только одна Империя, как есть только одна Церковь. Это – важнейшее положение всей послеконстантиновой истории христианского мира. То есть, идея христианства предполагает идею империи и императорской власти.

Если в первохристианской общине идеи Царства и Царствия были друг от друга отделены, то в христианской Империи – будь то Первый Рим, Второй Рим или Третий Рим – идеи Царства и Царствия соединяются. Идея священной монархии поднимается на такую высоту, какой не было ни в Индии, ни в Персии, ни в Китае.

Одним словом, выдумывать национальную идею не нужно: её следует просто вспомнить.

 

 

Выводы

 

Как видим, роль Катехона, или Удерживающего, отвечает всем требованиям, предъявляемым к «национальной идее».

Задачи, ставящиеся этой национальной идеей перед Россией, поистине грандиозны и для решения их требуются огромные усилия, носящие комплексный характер – от подъема культуры и национального сознания до укрепления обороноспособности, включительно. Мелкие задачи России неинтересны, а крупные ставятся перед ней без учёта её мнения.

Активное же противление злу – есть задача не просто культурно-политическая, а метафизическая.

Спасать себя и мир Россия сможет лишь в том случае, если её культура станет привлекательной для остального мира и нужной ему, ставящей и отвечающей на актуальные вопросы сегодняшнего и завтрашнего дня.

Культура России станет необходимой миру только в том случае, когда она будет задавать самые главные вопросы, как это делала в позапрошлом веке великая русская литература. Притягивает то, чего тот или иной народ не может сделать сам, а зарубежные суррогаты, внедряемые ныне в сознание русского человека, можно заимствовать и употреблять без России. Собственными усилиями.

Отдельной важнейшей задачей становится защита, освоение и постижение русского языка, сформировавшегося под мощнейшим воздействием Священного Писания, Русского Слова как вместилища величайших смыслов, Космоса Русского духа.

Известно, что Бытие живет в языке. Но верно и то, что небытие, нежить, тоже вторгается в нас через язык и может овладевать умами и душами, превращая людей в биороботов, порождая массовое безмыслие. Поэтому постижение высот и глубин русского языка – одна из наших величайших культурных и государственно-политических задач.

Но для обновления русской культуры должна совершаться ежедневная настойчивая, творческая работа всего народа.

И уж, конечно, придётся прижигать гнойники на теле современной российской жизни, хотя бы для того, чтобы призывы к соблюдению заповедей и традиционных норм нравственности не оставались пустым звуком.

Такая национальная идея предполагает высочайшую требовательность к культурному и моральному духу людей и, прежде всего, правящего слоя России. Положение, когда российские элитарии окормляются отбросами или, скажем мягче, суррогатами чужой и чуждой культуры, совершенно недопустимо.

Думается, идея «Удерживающего» применительно к России будет принята и верующими людьми, и теми, кто в гордыне своей полагает, что миром правит сам человек.

Кроме того, (и, быть может, в первую очередь!) задачей России как Удерживающей становится защита свободы исповедовать православную христианскую веру, следовать заповедям Священного Писания, сохранять духовные и нравственные основы нашей жизни, защищать эту свободу и это священное право людей в России и во всём мире. Отсюда и Третий Рим, и задача (миссия) России «защищать Божию правду, защищая жизнь наших братьев и сестер – христиан по всему миру, защищая само право исповедовать Господа Иисуса Христа, Бога во плоти пришедшего», – как говорил Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл после освящения храма святого Александра Невского при Московском государственном институте международных отношений (МГИМО).

Этой задачи с русского государства никто и никогда, за исключением советского периода, не снимал. Но не будем забывать, что государство – это мы, форма нашей самоорганизации, а не что-то внешнее, навязанное нам сверху.

Нетрудно предвидеть, какой сумасшедший отпор постараются дать этой идее наши доморощенные либералы, о которых Достоевский сказал однажды в «Бесах», что «наш русский либерал прежде всего лакей и только и смотрит, как бы кому-нибудь сапоги вычистить».

А ещё будут обвинять Россию в «мессианстве», в насаждении православия в многоконфессиональной стране, «мракобесии» и прочих смертных, по их мнению, грехах. Непременно упомянут и то, что согласно конституции, Россия является светским государством.

Что ж, рьяно католическая Польша, тоже светское государство, а президенты США клянутся на Библии – не на конституции. Клялся на Библии, вступая в должность Государственного секретаря, и иудей Г. Киссинджер. Граждане другого, не менее светского государства, – ФРГ добровольно платят церковный налог. И никто почему-то не обвиняет эти государства в «насаждении клерикализма».

Это только у нас либералы и коммунисты в умилительном единодушии призывают исключить слово «Бог» из гимна России под предлогом того, что Россия – светское государство.

Возражения, чем может повредить идея «Удерживающего» представителям иных вероисповеданий, приниматься не будут. Ну да, «либерализм наш давно обратился в ремесло или в дурную привычку». И еще про наших либералов: «…они первые были бы страшно несчастливы, если бы Россия как-нибудь вдруг перестроилась, хотя бы даже на их лад, и как-нибудь вдруг стала безмерно богата и счастлива. Некого было бы им тогда ненавидеть, не на кого плевать, не над чем издеваться! Тут одна только животная, бесконечная ненависть к России, в организм въевшаяся…»

А строители Нового Вавилона – современные поклонники древних сатанинских культов Ваала, Астарты, осознающие себя одновременно Атлантидой, Землёй Обетованной, Олимпом (откуда ж ещё взяться такому количеству благородных педерастов?), Валгаллой и проч., будут и впредь пытаться загнать нас в прежний круг: прогресс, либерализм, свобода, гомосексуализм, гражданское общество, права человека, общечеловеческие ценности, толерантность, цивилизованное общество, новый мировой порядок и т.д., и т.п.

При этом Россию все равно никуда «не возьмут», а, напротив, станут травить и третировать всеми возможными способами, требуя покаяния за историческую гордыню и выплату за неё компенсаций, как в денежной, так и натуральной формах. Так что «неизбывно виноватыми» перед Западом мы останемся даже в том случае, если приползём к нему на коленях с удавкой на шее. Кажется, это обстоятельство стало постепенно осознаваться даже нашими государственными мужами, хотя им-то, как никому другому, положено знать, что прописка в «евросодоме» России противопоказана.

И будем помнить, что Третий Рим – именно символическое обозначение высокой задачи в служении Господу, указавшему человечеству путь к Спасению. А сумеем ли мы быть достойными её – это должно стать для России главным вопросом. Ибо других наций, способных выстоять перед натиском нечисти, на Земле, со времени возникновения России, как уникального в мировой истории объединения разноязыких племен на основе единого языка – церковнославянского и единого миропонимания – на основе Священного Писания, просто нет. Нравится это кому-то или не очень.

 

Борис КУРКИН,

доктор юридических наук, профессор