ПОЗВОЛЬТЕ НЕ СОГЛАСИТЬСЯ

Росархив новейшей истории критику историка-архивиста Максименкова решительно отвергает. Какие доводы приводит директор этого учреждения?

Рубрика в газете: Ответ, оправдание или контратака?, № 2019 / 31, 30.08.2019, автор: Наталья ТОМИЛИНА

Шеф-редактору еженедельника
«Литературная Россия»
Е.В. Богачкову

Уважаемый Евгений Владимирович!

В связи с Вашим письмом № 20/05-0 от 20.05.2019 г. о критических статьях, опубликованных в газете, шефом-редактором которой Вы являетесь, Российский государственный архив новейшей истории рассмотрел публикацию Л.Максименкова и сообщает следующее.

Как мы поняли из публикации этого автора, одна из главных его претензий к РГАНИ заключается в том, что в читальный зал архива длительное время не выдавались полностью или частично рассекреченные дела. По мнению Л.Максименкова, это якобы связано исключительно с тем, что РГАНИ хочет первым издавать сборники документов, лишая тем самым обычных исследователей столь необходимой для них информации. Подобное умозаключение не выдерживает критики. Во-первых, если бы архив издавал сборники по всем тем документам, которые в большей или меньшей степени оказались в числе «невыдававшихся», то, очевидно, что количество публикаций РГАНИ исчислялось бы уже сотнями единиц. Во-вторых, даже после выхода в свет сборников, в которых находились подобные документы, дела с ними по-прежнему не выдавались в читальный зал, хотя, следуя логике Л.Максименкова, архиву теперь уже ничто не мешало пустить их в открытый доступ. Наконец, в-третьих, РГАНИ все эти годы издавал и продолжает сейчас работать над изданиями документов, которые давно доступны исследователям, работающим в читальном зале архива.

В действительности дело с выдачей в читальный зал рассекреченных или частично рассекреченных дел обстоит несколько иначе. В процессе рассекречивания документов РГАНИ выявился целый ряд проблем, связанных как со спецификой формирования дел, которое происходило ещё в годы деятельности ЦК КПСС, так и с отдельными неточностями, допущенными при оформлении архивных документов, а также в процессе их рассекречивания различными комиссиями, функционировавшими в 1990-е гг. Данные проблемы относились как к документам, изначально хранившимся в РГАНИ, так и к тем, которые были переданы из Архива Президента РФ. Именно поэтому было необходимо провести полистную проверку документов РГАНИ для выявления и устранения недостатков в учёте документов, в том числе секретных. Некоторое время тому назад возможность провести такую полистную проверку появилась, и, по мере её осуществления, в читальный зал стали выдаваться новые полностью рассекреченные дела. Эта проверка продолжается и в настоящий момент, что может привести в дальнейшем к определённым корректировкам сведений в описях или внесением изменений в выдачу отдельных дел и документов.

Что же касается частично секретных дел, а также упоминания их названий в открытых описях, то по этим вопросам архивом были даны Л.Максименкову соответствующие разъяснения. В частности, было указано, что, согласно п. 3.7.7. «Правил организации хранения, комплектования, учёта и использования документов Архивного фонда Российской Федерации и других архивных документов в государственных и муниципальных архивах, музеях и библиотеках, организациях Российской Академии наук» (утверждены Приказом Министерства культуры и массовых коммуникаций РФ № 19 от 18.01.2007 г.), заголовки как полностью секретных, так и частично рассекреченных дел в описи дел открытого хранения (то есть, выдающихся в читальный зал) не указываются. В то же время по частично рассекреченным делам сотрудниками РГАНИ в настоящее время проводится оцифровка рассекреченных листов с последующим переносом образов на электронные диски, которые, по мере их готовности, передаются в читальный зал.

Вторая, а возможно, даже самая главная претензия Л.Максименкова к архиву состоит в том, что РГАНИ активно сотрудничает с зарубежными партнёрами. Из того, что в совместных сборниках фигурируют «невыдававшиеся» в читальный зал документы, он делает очередной глобальный вывод: документы якобы специально не выдаются российским исследователям, поскольку их придерживают для иностранных заказчиков. Как уже было отмечено выше, настоящая причина заключается отнюдь не в этом. Можно только добавить ещё несколько аргументов. За последние 10 лет РГАНИ опубликовал 27 сборников документов, из которых только 7 были подготовлены с участием иностранных партнёров. Причём работа над всеми этими сборниками осуществлялась по договорам, официально утверждённым Федеральным архивным агентством. Кроме того, в подготовке почти всех этих сборников участвовали также крупные российские научные центры, в частности, Институт всеобщей истории РАН, Институт славяноведения РАН. Поэтому заявлять, как это делает Л.Максименков, о том, что «целые фонды, отдельные дела и их фрагменты, на которые клали глаза иностранные партнёры, наглухо закрывались от россиян», можно либо по незнанию, либо в провокационных целях.

Между тем, большая часть статьи Л.Максименкова как раз и посвящена теме взаимоотношения архивов с иностранными партнёрами, причём чувствуется, что эта тема для него по каким-то причинам является очень болезненной. Так, его крайне раздражает встреча руководства РГАНИ с официальной делегацией из Англии (кстати, эта встреча также состоялась по указанию Росархива). С нескрываемой неприязнью он цитирует фрагменты из мемуаров американского издателя Дж. Брента, где тот рассказывает о своих встречах с руководством архива. Всё это достаточно странно для человека, который позиционирует себя как историка, «живущего преимущественно в Канаде, но работающего в архивах России». Впрочем, как показывает практика, никакая Канада или иная заграница не может вытравить из некоторых наших соотечественников комплекс “homo soveticus”. Так, описывая международное сотрудничество архивов, Л.Максименков, как говорили в недавнем прошлом, «проявляет политическую бдительность» и навязчиво сигнализирует о том, что сотрудничество осуществляется не просто с иностранными партнёрами, а с партнёрами «из страны вероятного противника», с партнёрами из «стран-членов Северо-Атлантического блока НАТО и Европейского Союза» и т.п.

В публикации Л.Максименкова есть немало и других моментов, вызывающих определённые вопросы. Мы не будем касаться его измышлений по поводу не существующих и никогда не существовавших проектов, связанных с фондом Ю.В. Андропова: оставим эти фантазии на совести автора. Но нельзя не сказать об упомянутой им «гарвардской версии» сборника «Конец эпохи». По информации РГАНИ, в Гарварде действительно готовится публикация о событиях 1989–1991 гг. в странах Восточной Европы, но только не сборника документов из фондов архива, а сборника научных статей, подготовленных учёными разных стран мира. Естественно, что РГАНИ с Гарвардским университетом насчёт этого «опуса», как пишет Л.Максименков, не договаривался, да и не мог договариваться, так как всё это совсем из другой области. А вот насчёт того, почему подобные «сенсации» печатаются на страницах Вашей газеты, видимо, надо спрашивать не только у автора, но и у её главного редактора.

Что касается упомянутой в Вашем письме второй публикации, то, поскольку Вы прислали нам два экземпляра одного и того же номера газеты за 5–11 апреля 2019 г. со статьёй Л.Максименкова, мы не могли рассмотреть публикацию В.Огрызко, напечатанную в другом номере «Литературной России».

Н.Г. Томилина,
директор Российского
государственного архива
новейшей истории


Однако права ли г-жа Томилина? Или она попросту неумело защищает честь мундира? Выслушаем другую сторону. Позиция историка-архивиста Леонида Максименкова  читайте по ссылке.

Один комментарий на «“ПОЗВОЛЬТЕ НЕ СОГЛАСИТЬСЯ”»

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.