Изумляемся вместе с Андреем Рудалёвым

№ 2006 / 42, 23.02.2015

Энциклопедия непонимания

Сейчас всё чаще на первый план выходит такая, казалось бы, чисто эстетическая проблема, выражающая в диалектике формы и содержания. Красивая обёртка, как правило, сигнализирует, что под ней труха – такая вот бесхитростная аксиома, в правоте которой, к сожалению, каждый раз приходится убеждаться.
Честно говоря, когда мне попал в руки увесистый фолиант «Современный ребёнок. Энциклопедия взаимопонимания», который увидел свет в издательстве ОГИ и фонда научных исследований «Прагматика культуры», он мне понравился. Бегло пробежался по разделам содержания и вдохновился: то что нужно. Да и сами посудите: «Семья и окружающий мир», «Семья как система», «Ребёнок появляется на свет», «Ребёнок растёт», «Трактат о воспитании». Каждый из разделов раскрывает, судя опять же по содержанию, целый веер актуальных проблем, связанных с детством. Вот только некоторые из них: телевидение и агрессия, компьютерная зависимость, домашнее насилие, психическая жизнь младенца, как выбрать детский сад, роль денег в воспитании детей и многие другие.
Однако эйфория довольно быстро прошла, когда познакомился с вводной главкой книги, озаглавленной «От издателя», уже первое предложение которой звучит следующим образом: «В книге «Современный ребёнок» представлена новая концепция воспитания, основанная на последних достижениях мировой и отечественной психологии семьи». Появилась настороженность. Что это за новая трактовка воспитания, да и сам образ современного ребёнка, каковым он представляется автором, – большой вопрос.
В последнем разделе коллективного труда, который именуется «Трактат о воспитании», в главке, где рассказывается о роли денег в воспитании детей, есть восхитительный пассаж, повествующий о детском воровстве. Он начинается с утверждения о том, что ребёнок неизбежно будет воровать, если это принято в семье (?). Дурную привычку – тягу к воровству в семье, как правило, культивирует глава семейства: он делает заначки, держит жену в полном неведении относительного финансового положения, «муж ругается, если узнаёт про неожиданные покупки». Завершается же этот чудесный абзац вообще восхитительно: ребёнок «твёрдо усвоил, что в опасном мире семьи без этого (воровства. – А.Р.) нельзя, таким ничтожеством окажешься, что собаки описают». Уровень шедевра понятен без комментария, едва ли он дотягивает до уровня студенческой курсовой.
Крайне необходимый и актуальный параграф под заглавием «Формирование сексуальной ориентации у детей» – куда уж сейчас без этого. Полезная информация здесь крайне нужна, ведь детям грамотно и доходчиво в какой-то момент нужно объяснить, что новая жизнь зарождается не из капустного листа и не благодаря усилиям неугомонного аиста. Но что же мы видим здесь?! Буквально сразу после заголовка выведены вопросы, на которые авторы и постараются ниже ответить: «Что делать, если ребёнок признался вам в своей нетрадиционной ориентации? А если вы узнали об этом случайно? Стоит ли переживать по этому поводу? Как строить отношения? Чего стоит и чего не стоит опасаться?» И далее на протяжении всего параграфа подробнейшим образом объясняется, что такое гомосексуализм, гомосексуализм и общество, что делать, если ребёнок признался, что он гей или лесбиянка.
Но, читая все эти скучные и подробные объяснения, в которых «гомосексуализм» можно с лёгкостью заменить, например, словом СПИД и от этого ничего не изменится, хочется задать достаточно логичный в этой ситуации вопрос: что делать, если вдруг ребёнок традиционной ориентации. Однако труд, ориентирующийся на «основные принципы современного воспитания», которые в свою очередь базируются «на основе демократической культуры», ответ на этот вопрос не даёт и совершенно его игнорирует. Понятно, что это модное поветрие, что нам усиленно пытаются внушить, будто гомосексуализм – это вовсе не приобретённая болезнь и не аномалия, вызванная спецификой воспитания, а довольно нормальное и приветствуемое врождённое явления со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Авторы не просто дают наивные и избитые советы-штампы («В конце концов у всех свои недостатки, и идеальных людей не бывает»), но и претендуют, пока впрочем немного робко, и на корректировку религиозного взгляда на эту проблему: «Возможно, всё-таки стоит пересмотреть вопрос о греховности гомосексуализма» и зародить новую традицию, при которой это сексуальное отклонение является нормой. Так даётся ответ на невинный вопрос: «Моя дочь живёт в гомосексуальной паре, однако у неё есть дочь. Будет ли она тоже лесбиянкой?». Всё это нормально и никакой трагедии в этом нет, главное, чтобы все любили друг друга, отвечают специалисты по «современному ребёнку». Мило, не правда ли? Хотя скорее грустно, создаётся ощущение, что в руках не толстый фолиант с большой и претенциозной заявкой, а брошюрка какой-то псевдорелигиозной секты, которая прокралась в ваш почтовый ящик. Да, наверное, так и есть: псевдорелигия, псевдопсихология, псевдонаука – всё основано на подтасовке фактов, ориентации на наивную и ослабленную публику и подгонке всего под нужный ответ: «Даже в рамках христианства существуют общины, не считающие гомосексуализм грехом». Какая радость, какой восторг! Подобных радостей и восторгов в книге – пруд пруди, перечислять все – скука смертная.
В институтах часто дают задание сделать конспекты той или иной статьи, причём статья, как правило, не читается, а выхватываются первые предложения каждого внушительного абзаца, такое ощущение, что перед нами как раз подобная автоматическая нарезка, распухшая до размеров фолианта.

Современный ребёнок. Энциклопедия взаимопонимания / Под ред. А.Я. Варги. – М.: ОГИ; Фонд научных исследований «Прагматика культуры», 2006.

Ленка влюбилась

Книгу эту, по крайней мере, я ждал. Думаю, что ждали все те, кто прочёл в прошлом году в журнале «Дружба народов» (2005, № 6) дебютную удивительно милую и нежную повесть прозаика из Петрозаводска Ирины Мамаевой «Ленкина свадьба». Повесть, которую открыл с неким скепсисом и даже с иронией: ну-ну, опять эта избитая в своё время деревенская тема, закрыл же её со словами: давно не читал ничего подобного.
«Ленка влюбилась» – таков собственно незатейливый сюжет повести, однако нарративное начало, здесь вовсе не главное. Ирина Мамаева во всём следует сентенции, высказанной главной героиней: «мир – это люди», поэтому в центре повести – героиня Лена Абрамова, её тонкий душевный мир, спонтанно возникшее чувство, что особенно большая редкость сейчас, когда литераторы любят представлять нам картонных нежизнеспособных персонажей.
Героиня Ирины Мамаевой живёт в мире позитива. Действительно, это большое серьёзное искусство – научиться радоваться жизни. Без этого умения жизнь становится пустой, искусственной, только ширмой, на которой нарисованы какие-то бессмысленные декорации: «Жалко мне тебя, Анечка, – неожиданно грустно сказала Ирка, – вот ты и умная вроде, и красивая, и в городе живёшь, а пустая какая-то… картонная. Радоваться жизни не умеешь. Суетишься, суетишься, всё выгоду ищешь, а то, что жизнь настоящая, молодость мимо проходит – не видишь».
Как-то в разговоре с подругой Лена выдала свою самую сокровенную тайну: «Знаешь, Люб, а мне иногда кажется, что я за этим и родилась – чтобы всех любить и жалеть». Удивительно, но, читая «Ленкину свадьбу», ты также начинаешь любить, начинаешь радоваться жизни. Ленка душой чувствует всё происходящее вокруг, она с миром – единое целое: искренне радуется за счастье других, и винит в первую очередь себя за беды людей. Вспомним её слова, обращённые к Татьяне: «Это я виновата, Танечка, это я виновата… Мне так хотелось, чтобы и ко мне приезжали, и меня любили… Я, наверное, завидовала тебе, сама не знаю почему. Ведь зависть – это грех. Но мне и радостно было за тебя, честное слово… я не знаю…». И это не случайно, с точки зрения традиционного православного мышления всё в мире особым образом организовано, взаимосвязано, соединено. Всякая дифференциация явлений, всякое деление на индивидуальности возможно лишь только во внешнем созерцательно-чувственном плане. Органы чувств не в состоянии уловить все внутренние скрепы явлений, которые раскрываются через нравственную философию – «умное зрение».
С этой точки зрения та же Церковь становится образом Бога, образом мира как чувственного, так и невидимого, символом человека и изображением души. Только «умное зрение» даёт представление о мире как системе зеркал, где всё отражается во всём. Например, частный грех отдельно взятого человека может стать прямой причиной кровопролитной войны, унёсшей жизни десятков тысяч. Таким образом, христианское учение утверждает мысль о том, что каждый в ответе за всё и всех. Нет чужого несчастья, чужого горя, чужого преступления. И любое исправление возможно только через очищение, то есть возвращение вспять через источник искажения к первоначальному истоку – чистому незамутнённому образу. Так повесть Мамаевой невидимыми скрепами соединяется с православной духовно-нравственной традицией.
Вообще произведения Мамаевой поражают чудесным соединением традиции, мировосприятия простых людей, что называется «от земли» и современности. Читаешь и понимаешь, что по большому счёту мало что в этом мире меняется. Какие-то внешние деформации проходят бесчисленной вереницей, но воспринимаются не более как фон, меняется историческая канва, какие-то изменения претерпевает быт, да разве что пить люди чуть больше стали, но мир человеческих взаимоотношений остаётся неизменным как небо и земля и в то же время не перестаёт удивлять.
В заключение хотелось бы отметить, что карельская земля в последнее время стала щедро даровать нас литературными талантами: могучий Дмитрий Новиков плетёт драгоценные узоры своих восхитительных рассказов, есть ещё Анна Матасова, автор менее известный, но заслуживающий самого пристального внимания.

Мамаева Ирина. Земля Гай. – М.: Вагриус, 2006.

Притча о христианской любви

Честно говоря, уже не первый раз поражаюсь удивительному дару петербургского писателя и публициста Дмитрия Орехова, особый авторский почерк и стиль которого можно обозначить как личное погружение в историю. Ему удивительным образом практически всегда удаётся вжиться в тот или иной исторический контекст, будь то Древняя Русь, представленная в его предыдущей книге «Серебряный колокол» или ещё более древняя Индия времён основателя буддизма.
На этот раз перед ним стояла чрезвычайно многотрудная задача, ведь в своём новом романе «Будда из Бенареса» Орехов взялся не просто за беллетризованное историческое повествование об истоках такой мировой религии как буддизм. Он предпринял довольно корректную попытку полемики между ней и христианским идеалом, при этом диспут ведётся без какого бы то ни было кощунства и глумления, авторская позиция и его выводы вовсе не навязываются читателю. Орехов предельно уважителен к предмету повествования и даже, можно сказать, любовно развёртывает свою версию возникновения этого вероучения. И это при том, что Дмитрия Орехова уже некоторые начали упрекать в модном сейчас конструировании альтернативной истории, в спекуляции на религиозные темы, что в контексте чудовищного «Кода да Винчи» и известных карикатур на исламские святыни может восприниматься особенно болезненно. Однако всё это не так, и книга Орехова совершенно о другом.
В прологе Орехов достаточно правдоподобно изложил предысторию возникновения своего произведения: строгий профессор заключил соглашение со студентом, которому предложил облечь в художественную форму его научную концепцию о двух буддах. Орехов представляет нам общепринятую в академической науке трактовку буддизма, за исключением, разумеется, концепции о двух буддах, которая хоть и имеет массу аргументов в свою пользу, но бытует на уровне версии.
Дилемму, которая возникала перед многими буддологами, каким образом в Гаутаме соединялось созерцательно отстранённое отношение к жизни и бурная общественная деятельность, продуманное обустройство монашеских общин и тонкая дипломатия, умение ловко лавировать, не вступая в противоречия с интересами многочисленных удельных правителей, а, наоборот, использование их властного резерва для нужд своего учения, Дмитрий Орехов решил, разделив легендарного Будду на два персонажа принца Сидддхарту и его двоюродного брата Девадатту.
Для человека, воспитанного в христианской культуре, «Будда из Бенареса» покажется очень знакомой и понятной книгой. Ведь это не научно-популярное произведение, не собственно исторический роман и уж тем более не фэнтези. Книгу можно назвать особой притчей, мистерией, характеризующейся медитативным стилем письма, который поднимает на поверхность узнаваемые христианские образы и сюжеты, делая из повествования нечто подобное агиографическому произведению. Причём многие христианские аллюзии, которыми преисполнен роман, нельзя назвать умышленными. Они как бы прорываются на подсознательном уровне как инстинкт веры, как общая логика исторического процесса и развёртывание Божественного откровения в нём. Душа человека по природе христианка, а исторический процесс лишь путь к осмыслению этого, и на контрасте с восточными вероучениями, буддизмом хорошо заметен тот прорыв, та революция, которую совершило христианство. Однако всё это совершенно не означает, что книга Орехова узко утилитарна и сугубо предназначена для христианизированной аудитории, любой другой человек, интересующийся буддизмом, или даже адепт этого религиозного вероучения не без удовольствия прочтёт «Будду из Бенареса», а всё благодаря позиции автора предельно деликатной и во многом уникальной.
Большинство исследователей буддизма указывали на принципиальные различия этого вероучения и христианства, в частности Герман Ольденберг ещё в начале прошлого века писал: «На языке буддизма нет слов для выражения поэзии христианской любви», её проявления рассматриваются не иначе как слабость, особый порок. Но перед этой «слабостью» так и не смог устоять Сиддхарта Дмитрия Орехова. Когда он, подготовленный беседой с брахманом, увидел спасённого им мальчика Ананду и понял, что «важным было лишь то, что этот мальчик остался жив и что именно он, Сиддхарта, спас его от секиры Ангулималы. И что ради этого, может быть, и вправду стоило когда-то уйти из Капилавасту», то Сиддхарта прозрел. Он не стал просветлённым, но просто человеком, в жизни которого всегда таится большой и высший смысл и сокрыта величайшая от века загадка. Эта последняя глава книги, в которой показано прозрение легендарного принца, любовное принятие им мира и представляет наибольшую ценность. Ведь «Будда из Бенареса» книга не столько о буддизме, сколько о христианстве, о личном мистическом постижении христианской истины.

Орехов Дмитрий. Будда из Бенареса. – СПб.: Амфора, 2006.
Андрей Рудалёв
г. СЕВЕРОДВИНСК