Находки январских номеров
№ 2010 / 10, 23.02.2015
Против маканинского «Асана» ополчились все, дружно закричав: «Маканин не воевал, потому всё – неправда».
Хорошо, господа, извольте, вот вам правда.
Бездонный колодец
Ложная память? Вот опять я это слышу:
ложная память. Ну и что, что это
освобождает меня от ответственности?
Герман Садулаев. «Шалинский рейд».
Роман. «Знамя», № 1
Против маканинского «Асана» ополчились все, дружно закричав: «Маканин не воевал, потому всё – неправда».
Хорошо, господа, извольте, вот вам правда.
Первая часть романа Германа Садулаева «Шалинский рейд». Садулаев – чеченец; стало быть, он имеет полное право описывать Чечню периода «независимости». К тому же, повествование идёт от лица бывшего офицера «шариатской государственной безопасности». Мы вдоволь наслушались одну сторону, теперь пора дать слово другой, противоположной стороне.
 |
| Кирилл АНКУДИНОВ |
Увы, здесь не сыщешь блистательной, выверенной до миллиметра сюжетной капканности «Асана». Здесь вообще нет сюжета как такового. Да и романа-то (по сути) нет – вместо романа рыхлый отчёт о жизни с неясным модусом достоверности – то ли «фикшн», то ли «нон-фикшн».
Зато правда. Подлинная. Подноготная. Чуть ли не в буквальном смысле этих слов.
Некий Тамерлан Магомадов даёт показания «гражданину начальнику», федеральному следователю.
Полагаю, такая фабульная конструкция текста Садулаева закономерна. Как ещё возможно подать главную, базовую (и фактически одну-единственную) интонацию этого удивительного в своём роде текста?
Интонацию недоумённого оправдания.
«Наверное, они крутились, эти миллионы и миллиарды. Только где-то в небе, не касаясь чеченской земли». «И больше всего воровали русские… Чеченцы наверняка тоже воровали, если могли. Но не могли своровать так много, как русские…». «Я говорю: не было никакой Ичкерии… Мы никуда не вышли из Российской Федерации. Из неё некуда выходить. Выйти из России невозможно». «Мы очень больные и слабые. У нас не осталось сил жить».
Больные и слабые, значит? А людей кто похищал? На сей вопрос наш Тамерлан отвечает глубокомысленно…
«Думаю, часто это были сами чеченцы»…
И тут же вспоминает, как задержал бандитов, укравших дядю Юсупа (чеченцев, разумеется) – и расстрелял их всех на месте, без суда и следствия («надо же как-то порядок наводить»). Между прочим, Тамерлан – выпускник питерского юрфака. Мечтал Конституцию для Чечни написать…
Пора присмотреться к этому герою. Хотя чего к нему присматриваться? «Пустой бамбук» – без убеждений, без характера, без воли, без перспективы. «…Два года я пытался выжить в России… занимался коммерцией… не очень-то получалось». Всюду и везде – неотличим от фона: в питерской общаге – квасит по-чёрному (как все), в «независимой Ичкерии» – принимает Ислам (опять-таки, как все).
«Я, как истинный мусульманин, держал аскезу три дня подряд». Двумя страницами ранее: «Наша жизнь была как вестерн. Кровь, стрельба, погони и водка по вечерам». Пролистнём ещё пять страниц назад: «Вот бы напустить на них Великую Ржавчину! На пушки, миномёты, танки, бронетранспортёры, чтобы ни единого пистолета не осталось! Чтобы навечно заклинили все автоматы Калашникова в мире».
«Истинный мусульманин», «герой вестерна», убеждённый пацифист – и всё в одном флаконе. Смотря по обстоятельствам: парень пацифист – когда парня допрашивает «гражданин следователь». Когда парень сам допрашивает – то он герой вестерна. А если на парня давят ваххабиты – тогда он истинный мусульманин.
Откуда, между прочим, взялись эти ваххабиты-фанатики («шайтаны», «бородатые собаки»)? Вся героическая Чечня (включая нашего Тамерлана) их искренне ненавидит, а они всё захватывают власть – пуще и пуще. Сам Масхадов против «бородатых собак» – но почему-то ввёл шариатское правление. «А шариат шагал по Ичкерии!».
К слову, «независимая Ичкерия», по коей шагал шариат – не отделена от России ни финансово, ни информационно. Все жители «независимой» преспокойно смотрят российские телеканалы. Только после того как Масхадов объявит шариатское правление, прекратится российское телевещание…
…За исключением сериала «Дикий Ангел». Без «Дикого Ангела» никак невозможно – взбунтуются женщины Чечни, как аристофановские Лисистраты…
Поблагодарим Германа Садулаева: он (почти не желая того) показал, что происходит с обществом без гражданской ответственности, без воли к цивилизации, без мужества (ведь мужество – это не с пистолетами Стечкина по аулу разгуливать; мужество – это продолжать хранить верность культуре и человечности – в любых обстоятельствах).
Мужественные люди отстоят цивилизацию, а «пустые бамбуки» будут падать всё ниже и ниже в бездонный колодец Прошлого. И ладно ещё если удачно зацепятся по дороге вниз за какой-нибудь адат или шариат пятнадцатого века н.э.; ведь за (под) пятнадцатым веком н.э. – много всего: десятый век н.э., пятый век н.э., сотни тысяч лет до н.э., неолит, мезолит, палеолит. Нет предела человеческой деградации…
Я сейчас думаю и говорю не только о чеченцах. И даже (в некоторой мере) совсем не о чеченцах.
Так держать!
Гром аплодисментов разорвал тишину.
Сергей Солоух. «Угря». Повесть.
«Октябрь», № 1
В январском номере «Октября» есть качественная проза – это начальные главы романа Сухбата Афлатуни «Поклонение волхвов».
Но поскольку пока опубликована только первая часть первой книги «Поклонения волхвов» (а всего книг – три), говорить о новом романе Афлатуни рано.
Посему придётся переключиться на что-то иное. На менее приятное.
Вот Сергей Солоух завершил свою «рыбную трилогию», сотворив «Угрю».
Сергей Солоух – писатель, который разучился писать. Графоман и полуплагиатор.
Вместо того чтобы творить своё, Солоух пробавляется чужим – берёт более-менее известный текст, коверкает его и выдаёт на-гора пародийную «вариацию». Был «Чук и Гек» – стал «Щук и Хек», была «Защита Лужина» – появилась «Рыба Сукина».
Зачем Солоух делает это? А зачем поп-звёзды вот уже который год бездарно перепевают советские шлягеры? Зачем тинейджеры сочиняют матерный вариант «Евгения Онегина»?
К Солоуху у меня вопросов нет. Есть некоторые вопросы к моему давнему другу Паше Белицкому, возглавляющему отдел прозы в «Октябре». Буду следующий раз в Москве – забегу в редакцию «Октября» и всенепременно спрошу: «Паша, почто Солоуху мирволишь?».
…На сей раз неугомонный Солоух решил оприходовать «Тлю» Ивана Шевцова. Отчасти в этом повинен ваш покорный слуга, в одном из литобзоров обозвавший Солоуха «плодожоркой» (ведь где «плодожорка», там и «тля»)…
Однако что ни делается, всё к лучшему…
Браво! Брависсимо! Так держать! Следовать тем же галсом!
Уж коли Солоух не может не портить чужие тексты, а «Октябрь» неспособен отказать ему в публикации, значит… надо, чтобы Солоух брал бы для своих опытов то, что не жалко.
Набокова – жалко. И Аркадия Гайдара – тоже жалко (хороший ведь был писатель, хоть и маньяк). А Ивана Шевцова – ничуть не жалко.
А ведь ещё есть Вс. Кочетов с его бессмертным творением «Чего же ты хочешь?». Есть Первенцев, Закруткин, Сартаков, Бабаевский, Георгий Мокеевич Марков, Корнейчук, Ванда Василевская.
Можно не ограничиваться «советскими ретроградами»; кое-какие «прогрессисты» тоже пускай идут в ход. Вот, скажем, толстенный кирпич Галины Николаевой «Битва в пути». Солоуху его на прокорм! Или некоторые ранние произведения Даниила Гранина (ныне не интересные и самому Гранину). Солоух покончил с рыбами, только собрался приступить к домашним животным – и тут ему кстати попадается «Иду на грозу». «Иду на козу», ага…
А-ну, ребята, обеспечим-ка Солоуха макулатурой! Пущай портит макулатуру (а не литературу)!
Точки над «и»
Он сделал широкий, щедрый взмах рукой.
Лихое, размашистое движение, каким сеяли
у нас хлеб и зло во все времена. И хлеб и зло.
Владимир Маканин. «Ночь… Запятая… Ночь…».
Рассказ. «Новый мир», № 1
 |
| И.Усманов. Ночь |
Композиция из трёх эпизодов…
Эпизод первый. Октябрь 2003-го года. Маленькая московская гостиница. Конференция психиатров. Комендантша Зинаида, одинокая женщина средних лет, тайно влюбилась в одного из участников конференции, красивого, статного мужчину, и мечтает о нём. Психиатры напуганы начавшейся заварухой и спешно разъезжаются. Зинаида остаётся одна.
Эпизод второй. Расстрел Белого Дома. Оцепление. Одному из защитников Белого Дома удаётся вырваться за кордоны. Его ищут: по Москве расклеены объявления с фотороботом. Беглецу необходимо избавиться от автомата и приметного плаща.
Эпизод третий. Ночью в гостиницу к Зинаиде является незнакомый человек с автоматом, похожий на того самого психиатра (но не он), называет себя «экстрасенсом», «ясновидящим», «посланцем сил добра»; таинственный незнакомец гипнотически заставляет Зинаиду вынести-выбросить части разобранного автомата и плащ, проводит с ней ночь любви и уходит на рассвете.
Этот сюжет вполне представим в «патриотической прозе» – на страницах «Нашего современника», «Московского литератора», «Подъёма» или «Роман-газеты». Более того, я убеждён в том, что некогда читал нечто подобное (и не раз) – правда, не могу вспомнить, где и у кого.
Мужчина с оружием (патриот России, оборонитель Белого Дома). Погоня. Одинокая женщина. Встреча. Спасение. Любовь. Вечера. Гуденье самовара. Долгие диалоги о «силах добра», «славянских богах» и «чтении мыслей на расстоянии». Разлука.
Но возможно ведь и другое, противоположное…
Циничный шарлатан, наделённый способностью манипулировать людьми. Несчастная одинокая русская баба. Бессовестная лапша на уши. Пошлейшая «легенда». Поматросил и бросил. У-у, красно-коричневые, все они такие.
Есть ещё, кстати, третье…
Визит фантастического незнакомца пригрезился Зинаиде во сне. Почему бы и нет?..
Что же было? Кто он, гость Зинаиды? Ангел добра, обманщик, сновидение?
Маканин не отвечает на эти вопросы. Потому что не хочет отвечать. В последних строках рассказа он подчёркивает своё нежелание отвечать, ставить точки над «и».
…Человеческое сознание по своей природе мифологично. В человеческое сознание встроена способность мифологизировать, архетипизировать и сюжетизировать объективную действительность, слитным потоком облекающую его. «Патриоты России против банды Ельцина» – один сюжет. «Защитники юной свободы против коммуно-фашистов» – другой (противоположный) сюжет. А реальность-то в 1993-м году была одна. Все мы её наблюдали (но интерпретировали по-разному).
Владимир Маканин берёт остроактуальнейшие, огненные, обжигающие ситуации – и специально не домифологизировывает (не доинтерпретировывает) их до архетипов-сюжетов (до мифов).
Думаю, что Маканин так раздражает многих – этим. А не ляпами. Кому другому – простили бы в сто раз больше косяков; Маканину – не прощают. Потому что косяки – повод выплеснуть раздражение из-за обломов, порождённых маканинскими сознательными недомифологизированностями.
А мне такая метода нравится. Она умна и рациональна. Я люблю всё умное и рациональное.
Маканин обламывает читателей? Правильно делает.
Кирилл АНКУДИНОВ,г. МАЙКОП
Добавить комментарий