Подарок посла

№ 2024 / 21, 07.06.2024, автор: Игорь ТЕРЕХОВ (г. Нальчик)

 

СИЛА РАЗУМ ЛОМИТ

 

Как-то осенью мы с моим старшим товарищем народным поэтом Кабардино-Балкарии Салихом Гуртуевым поехали в Махачкалу. По трассе «Кавказ» это примерно 360 километров от центральной части Северного Кавказа до побережья Каспийского моря, на берегу которого раскинулась столица братского Дагестана.

Ехали на открывающуюся книжную ярмарку «Тарки-Тау», чтобы встретиться с членами тамошнего отделения Клуба писателей Кавказа и обсудить проблемы творческого и делового взаимодействия. Тогда этот клуб только создавался, Гуртуев был избран его президентом, а я – руководителем Кабардино-Балкарского отделения.

Вёз нас на такси 30-летний весёлый интеллигентный водитель, кабардинец по национальности. Мы с ним славно беседовали обо всём на свете и не замечали, как за окнами мелькали километровые столбы.

Когда подъезжали к Грозному, водитель пошутил что-то насчёт того, какие, мол, чеченцы крутые, что так назвали свой город. Мы объяснили ему, что чеченцы здесь ни при чём, просто основанная на этом месте в 1818 году русская военная крепость была названа Грозной. Водитель был просто поражён! А когда узнал, что и Нальчик был основан в том же году тоже как русская военная крепость, вообще впал в прострацию. В его сознании рушились многие исторические мифы, внушённые в перестройку простым людям местными общественниками, псевдоисториками и псевдопатриотами.

Вспомнил об этом случае сейчас, на второй год войны с братской Украиной. Тогда, после развала Советского Союза, на Кавказе тоже внушали ненависть к «русским оккупантам» и призывали к «свободе и независимости», но у народов Северного Кавказа хватило разума и мужества в противостоянии вражеской пропаганде. Когда же разум возобладает в русско-украинских отношениях?

 

 

«КАК ТЕБЕ МОЯ КНИГА?»

 

Сижу дома за письменным столом, сочиняю свои арабески, подготавливаю книгу, мало с кем встречаюсь. Из дома выхожу только пополнить запасы продовольствия и спиртного.

А тут как-то вышел на улицу и сразу встретил активного пенсионера Владимира Васильевича Б. В молодости он участвовал в Корейской войне, за что к старости государство стало приплачивать ему к рабочей пенсии. А сам он, став пенсионером, принялся писать стишки для детей. Когда-то я напечатал несколько его стихов на «Литературной странице» республиканской газеты, где тогда служил.

Не виделись с ним несколько лет, и первый вопрос, который он задал, был: «Ну как книга?». Я совершенно опешил: откуда он мог знать, что я готовлю к публикации новую книгу. Об этом знали всего несколько близких людей. Может быть, кто-нибудь из них случайно где-то обронил слово, а молва потом его разнесла, городок-то у нас небольшой, все как на ладони.

А оказалось всё гораздо проще, он просто интересовался, какое впечатление произвела на меня его последняя детская книжка, про которую я даже не слышал. Он же, как всякий пишущий человек, был искренне уверен, что сейчас все литераторы только тем и заняты, что читают и обсуждают его книгу.

Разумеется, такая уверенность граничит с бытовым идиотизмом, но очень помогает жить художникам в самом широком смысле этого слова.

 

 

ПОСТСОВЕТСКАЯ ОБРАЗОВАНЩИНА

 

Постсоветское время – это время теннисистов, рыболовов, нефтебарышников, банкиров, охранников, маркетологов и менеджеров. Это была так называемая элита, которая сейчас благополучно проживает по всему миру, вне России. Прочитал, что на данный момент за границей обрели постоянное местожительство около 200 различных экс-министров постсоветской России.

Все эти бывшие вице-премьеры Илья Клебанов, Алексей Кудрин, Александр Хлопонин, Виктор Христенко, Ольга Голодец и прочие герои недавних теленовостей спокойненько живут за рубежом и нисколько не волнуются о росте ВВП, прожиточном минимуме населения России и других жизненно важных вопросах, не говоря уже о проведении т.н. СВО на территории братской Украины. И только иногда мелькают в медиа-пространстве, когда представляется удобный случай пнуть Россию за очередное нелепое, необъяснимое логикой событие, вроде смерти в колонии за полярным кругом Алексея Навального.

Существует, так называемое, социологическое определение русского человека: это человек, проживающий на территории нашей страны, говорящий и думающий на русском языке, и являющийся к тому же православным. К этому, пожалуй, следует добавить – и считающий свою Родину одной из главных жизненных ценностей, и своей прямой обязанностью – защиту её.

Поэтому начавшийся в 1991 году процесс переформатирования русского народа кроме принижения русской истории, русской культуры и русской церкви был направлен также на ослабление Государства российского. В голову постсоветскому человеку успешно вбивалась мысль, что не он должен трудиться для государства, а государство для него. И если государство ему что-то не додало, то стоит задуматься, нужны ли ему это государство и эта страна.

Вечером на кухне говорили с Флорой об Украине. Читал ей из Лескова («Заячий ремиз») об отношении к москалям в дореволюционной Малороссии. Говорил, что это было всегда, просто раньше этого старались не замечать, особенно в период «дружбы народов».

А главное: в руководстве страны всегда были малограмотные люди, которые не то что Лескова, Толстого и Чехова читали только в школьных учебниках. И в разговоре пришло на ум: моя бабушка Маруся – по рождению чистая украинка – считала себя русской, а на половину русская мама была то, что называется щирой украинкой.

А почему? Потому что бабушка заканчивала на Украине классическую русскую гимназию перед революцией 1917 года. А мама в 30-е годы училась в украинской национальной школе. Всё закладывается в школе!

Эта истина стара, как мир. Но мы её постоянно забываем, поскольку являемся типичными интеллигентными образованцами и умствуем по лекалам последних прочитанных газетных или сетевых статей.

 

 

РАСКРУТКА ГЕНИЯ

 

Очень стильное издание – белый шрифт на чёрных страницах, короткие брутальные заметки – это дневники 20-летнего художника, мечтающего о мировой славе. Эти дневниковые записи были выпущены в России к его 60-летию.

Бельгийский художник, скульптор, театральный режиссёр, драматург и хореограф Ян Фабр стал широко известен в России в 2018 году, когда в ленинградском Эрмитаже прошла эпатажная выставка его скульптур, инсталляций, а также чучел животных и птиц.

 

 

Ян Фабр – это Сальвадор Дали нашего времени, времени инсталляций и перформансов, а не фигуративной живописи и графики. И книга «Ночные дневники. Избранное» Фабра является своеобразным сиквелом «Дневника одного гения» Дали.

«Я не хочу привязывать себя только к одному стилю, к одной среде, сообществу…Я хочу беспрепятственно перемещаться в любых категориях и в любом времени», – заявляет Фабр в записи от 14 февраля 1980 года (Антверпен). И далее делает дневниковые записи в Арле, Амстердаме, Париже, Нью-Йорке, Сент-Луисе и других городах.

12 мая 1980 года Фабр записывает в дневнике:

«Я нанял частного детектива, чтобы он следил за мной. Его отчёты и фотографии станут частью концепции новой выставки, которую я хочу организовать в здании полиции на улице Клаппейстраат (одного из самых красивых полицейских управлений в Амстердаме)».

Нам неизвестно, состоялась ли подобная выставка, но материалы полицейского наблюдения за художником и фотографии, сделанные во время слежки, могли бы стать основой ещё одной переводной книги о Фабре – художнике-экспериментаторе, нарушителе принятых правил и конвенций.

А книга «Ночные дневники. Избранное» Яна Фабра может стать хорошим пособием для молодых российских художников по промоушену, проще говоря, раскрутке своего творчества.

 

 

ПОВЕРНУТЬСЯ К ЧУДЕСНОМУ МИРУ

 

В книге «Оккультизм и моды в искусстве» Мирча Илиаде описывает идеологическую ситуацию во французском обществе конца 50-х – начала 60-х годов ХХ века, когда Франция расставалась со своими колониями, переживала переход из статуса мировой державы в разряд европейского правового государства. Когда шёл поиск новой идентичности для страны.

«В сфере культуры, от философии и политической идеологии до литературы, изобразительного искусства, кино и журналистики, господствовали несколько понятий и клише: абсурдность человеческого существования, отчуждённость… В конце 1950-х годов война в Алжире породила глубокое чувство тревоги среди интеллигентов. Всем им – экзистенциалистам, марксистам или либеральным католикам – пришлось принимать свои собственные решения. В течение многих лет французский интеллигент был вынужден жить почти исключительно в своём «историческом моменте», как, по учению Сартра, и следовало жить ответственному интеллигенту», – пишет М.Элиаде.

И вот в этой атмосфере появляются научно-популярный журнал «Планета», работы католического философа Тейяра де Шардена и учёного-этнолога Клода Леви-Стросса, которые в корне меняют настроения в среде читающей публики.

«Место чрезмерной озабоченности своей собственной экзистенциальной «ситуацией» и историческими «убеждениями» заняла грандиозная попытка повернуться к чудесному миру», – отмечает М.Элиаде.

Авторы «Планеты», Т. де Шарден, К. Леви-Стросс с разных сторон показывали интеллигенции возможности преодоления отчуждённости и абсурдности мира, они возрождали веру в человека и его высокое предназначение в этом мире – в этом была их непреходящая ценность, ценность и для того времени и того народа, и для всех нас, жителей планеты Земля.

Не знаю, когда появятся в России философы, писатели, учёные, – а м.б. они есть, только мы их ещё не воспринимаем в этой ипостаси, – которые выведут русских из духовного средневековья, в котором мы оказались, увлекшись идеями общечеловеческих ценностей и альтернативных выборов, которые, как-то незаметно привели к воцарению в обществе культа денег.

В России, где основную массу населения составляют православные и мусульмане, и даже атеисты именуют себя «русскими православными атеистами» (М.Л. Гаспаров), могут существовать только левые социальные доктрины, – коммунизм, развитой социализм, социал-демократия и т.п., – а все эти буржуазные реформы, затеянные киндер-реформаторами в начале 90-х, являются всего лишь способом легитимизации обогащения стаи хищных рыб-прилипал в человеческом обличии, присосавшихся к державному телу страны.

И дело только во времени, когда появится русский Спаситель со своими апостолами, которые выведут страну к небесному свету истины и справедливости, и возродят великое русское дело – построение на земле гармоничного общества, общества, в котором на равных будут править наука, вера и искусство.

 

 

ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ?

 

Что такое счастье? Многие годы меня мучил этот вопрос. Особенно в стране всеобщего счастья, где счастливым должен был быть каждый, а у меня никак это не получалось.

Так вот, счастье –  это проснуться в чистой постели, почувствовать, что у тебя ничего не болит, осознать, что тебе решительно некуда спешить, а потом потянуться за книгой и прочитать несколько прекрасных стихотворений. Пускай при этом за окном идёт снежок, а в комнате будет светло и тепло. Это и будет счастьем.

И я когда-то, давным-давно, в стране всеобщего счастья и в доме, который меня худо-бедно поил-кормил, бывал временами счастлив. Но чтобы понять это, потребовалось несколько лет жизни под мостом.

 

 

ПОДАРОК ПОСЛА

 

Написал я как-то рассказ «Вы любили когда-нибудь генералов?». В нём тридцатилетний уездный повеса, надев мундир приехавшего в гости зятя-генерала, отправляется охмурять незнакомых девушек. Потом по-настоящему влюбляется в одну из них, хочет ей открыться, но уже поздно, девушка влюбилась в генерала, а его без мундира просто не узнаёт на улице.

– Хлестаковщина какая-то! – смеясь, говорил руководитель нашего литературного объединения, прочитав мой рассказ. – Парню уже тридцать два, а он ведёт себя, как мальчишка. Затянувшееся детство какое-то. Инфантилизм души! – Михаил Иванович Добрынин черканул по воздуху ручкой, словно подписывая смертный приговор моему рассказу.

– Кстати, видел ручку? – он протянул мне «Паркер» с золотым пером, – Дядя прислал! Ну, Добрынин… Наш посол в США. Слыхал?

– Конечно, слышал, – ответил я, с интересом разглядывая ручку.

А он, довольный произведённым эффектом, весело рассмеялся:

– Шучу! Какой там дядя… В Москве купил по случаю!

Михаил Иванович был в два раза старше героя моего рассказа. Он был полковник в отставке. Заочно окончил Литературный институт и выпустил несколько книг рассказов и очерков. А рассказ мой в газете так и не напечатал. Он был опубликован только в моей первой книге.

 

 

О ЛЮДЯХ, СОБАКАХ И СТРАСТЯХ МИРА ИСКУССТВА

 

Книга странная, интересная, прекрасно изданная, основанная на фейсбучных постах автора Сурии Садековой, являющейся сейчас зав. отделом Пушкинского музея в Москве, а до этого много лет прожившей в Париже и имевшей возможность изучать жизнь западных художественных музеев. Именно о жизни музеев, примечательных выставках в них, работе кураторов, маршанов, коллекционеров и художников по обе стороны Атлантики рассказывает автор в книге «Собачка Воскресная».

 

 

Сама автор пишет: «…эта книга – мои впечатления от увиденного, дневниковые записи и размышления. Она не претендует на то, чтобы быть историческим исследованием». А названа книга «Собачкой Воскресной», поскольку под такой рубрикой автор публиковала в Фейсбуке еженедельные заметки о посещении музеев с непременным упоминанием какого-либо запечатлённого там на полотне собакена в память об ушедшей на радугу своей любимицы маленького серого шнауцера Дуни. Поскольку мы сами являемся собачниками и читали книгу на диване в окружении наших двух такс Брошки и Клары, порой с интересом разглядывавших иллюстрации с изображением сородичей, то это придавало процессу чтения дополнительное измерение.

Садекова пишет, что в наше время музеи переживают ренессанс, интерес к музейной жизни, к тому, что происходит на постоянных экспозициях и временных выставках – повсеместен.

«Выставка сегодня – это своего рода спектакль… В зависимости от того, какие произведения выберет куратор, кого он пригласит выступить в роли сценографа, какие вводные ему даст, как в дальнейшем будет направлять его мысль, как и в каком порядке будут висеть работы и как выставлен свет, как написаны экспликации и выверен текст этикеток – …зависит успех или неуспех выставки», – говорит Садекова.

В качестве ярчайшего примера музейного кураторства она приводит имя Кристофа Лерибо, директора Музея изящных искусств города Парижа (Пти Пале), при котором посещаемость этого музея выросла втрое (!). По её словам, Кристоф Лерибо опровергает мнение о том, что музею нужно соответствовать ожиданиям публики, «публика, напротив, ждёт от музея новых трактовок и новых сюжетов, она готова идти за исследователями и кураторами в ранее неизвестный мир, главное уметь её туда увлечь».

В книге много внимания уделено взаимоотношениям маршанов (торговцев предметами искусства) и богатых коллекционеров, пользующихся их услугами. Так, в начале ХХ века пользоваться услугами антикварного дома Дювинов считалось хорошим тоном в среде богатых коллекционеров. Эндрю Меллон был одним из крупнейших американских финансистов и промышленников, он был министром финансов США и успешным реформатором государственной налоговой системы. После мирового экономического кризиса 1929 года Меллон был послом США в Англии.

Джозеф Дювин разработал целую стратегию по заманиванию финансиста в свои сети. Для начала он разыграл сцену «случайного» знакомства с Эндрю Меллоном в лифте лондонского отеля, затем влюбил американца в живопись, представленную в лондонских музеях. Позже в Вашингтоне он снял квартиру в доме, где жил Меллон, и разместил в ней целую коллекцию живописи высшего разряда и отдал ключи Меллону, чтобы тот в любой момент мог прийти в квартиру и наслаждаться шедеврами.

Постепенно Меллон втянулся в коллекционирование живописи. В частности, он приобрёл более 20 картин из коллекции ленинградского Эрмитажа, которые собирала императрица Екатерина II, а распродавало молодое советское правительство (!). Более 7 млн долларов Меллона в тот раз прошли мимо Дювина, однако он не затаил обиду на магната, а начал реализовывать масштабный проект под названием «Музей».

«Терпеливо, медленно, постепенно Дювин подвёл Меллона к мысли, что Вашингтон (столица Штатов – И.Т.) нуждается в собственном музее… Дювин смог убедить государственного мужа, что никакая экономическая сила, никакие политические победы вместе взятые не дают такого ощущения мощи страны, как правильно выстроенная музейная коллекция», – пишет Сурия Садекова.

В 1937 году американский Конгресс принял решение об учреждении Национальной галереи искусства в Вашингтоне на базе собрания Эндрю Меллона. Сам же Меллон обязался пожертвовать 10 млн долларов на строительство здания музея в Вашингтоне. Торжественное открытие Национальной галереи искусства состоялось в 1941 году. Хотя ни Меллон (скончался в 1939 г.), ни Дювин (скончался тоже в 1939 г.) не увидели своего детища, но их имена остались в истории галереи и истории искусства.

Заинтересованный читатель найдёт в книге Сурии Садековой немало интересных фактов, событий и имён, которые в отечественной литературе не часто артикулируются. Так для меня, например, было открытием, что Франция для американцев является некой идеальной страной.

«Для американцев французская мысль, французская интеллектуальная жизнь, литература, искусство, начиная с ХVIII века и до сегодняшнего дня, считаются эталонными. И что бы ни происходило, как бы ни изменялась политика, ход истории, идеологии, мне кажется, американцы в каких-то своих глобальных философских рассуждениях, всё равно неизбежно, так или иначе, ориентируются, и всегда будут ориентироваться, на Францию», – пишет автор.

«Собачка Воскресная» была выпущена издательством «СЛОВО/SLOVO» в 2020 году. На различных презентациях после выхода книги говорилось, что в неё вошла только часть записок автора о жизни западных художественных музеев и связанных с ними людей. Предполагалось, что вскоре последует продолжение записок куратора о «тайных страстях мира искусства».

Однако жизнь внесла свои коррективы в планы издателей: два года пандемии, СВО на Украине и протестный выезд за пределы страны большого количеств людей, потенциальных читателей подобных книг. Нам же остаётся только надеяться, что ещё дождёмся публикации продолжения «Собачки Воскресной» Сурии Садековой и с таким же удовольствием (равно и пользой для себя!) прочитаем её.