Материалы по номерам
Результаты поиска:
Запрос: год - 2014, номер - 38
Горизонты гриноведения
№ 2014/38, 23.02.2015
И день рождения А.Грина – 23 августа 1880 г. – и выход новой книги о нём и его творчестве накрыли меня на Турецком средиземноморском берегу. Свежеперечитанные «Алые паруса»Движение к сердцу России
№ 2014/38, 23.02.2015
Летом не раз ездил по маршруту Армавир – Москва – Армавир. Вырос старший сын, и ему надо было поступать в вуз… В одном из путешествий из Москвы меня сопровождалВокруг «Ларочки» Михаила Попова
№ 2014/38, 23.02.2015
Недавно в ЦДЛ прошла презентация нового проекта издательства «РИПОЛ классик» «Мастерская Российского Бестселлера», в рамках которого вышли в свет сразу три книги этой серии: «Ларочка» Михаила Попова, «Русская чурка» Сергея Соколкина и «Твердь небесная» Юрия Рябинина.Собственные платоны у нас непопулярны
№ 2014/38, 23.02.2015
– Ольга, вы – начальник отдела современной литературы самого успешного российского издательства «Эксмо», и под вашим крылом работает довольно много редакторов. Вы хорошо знаете книжный рынок, чувствуете его изменения и продолжаете издавать хорошие книги, работая в издательстве с 2006 года.Три травы
№ 2014/38, 23.02.2015
Хочу сказать читателям «Литературной России», что выдающийся мастер русской поэзии и песни Виктор Фёдорович Боков был много лет членом редколлегии «Литературной России». Причём, не условно-почётным, а действующимБарон Мюнхгаузен Рыльского уезда
№ 2014/38, 23.02.2015
Цель вымышленной советской биографии проста. Она заключена, с одной стороны, в сокрытии фактов, которые могут скомпрометировать человека (например, о доносах или иных гнусных поступках, о родственниках за границей, о судимости по уголовной статье, об участии в партии эсеров
Кто его раздевает
№ 2014/38, 23.02.2015
...В принципе, разоблачаться перед читателем Лимонову далеко не впервой, поскольку все его романы, как известно, автобиографичны до исследовательской изжоги.Требуем перемен
№ 2014/38, 23.02.2015
Летом этого года мы напечатали два резко критических материала о Российском госархиве новейшей истории: «После вмешательства нашей газеты» («ЛР», № 29) и «Некомпетентность руководства Росархива» («ЛР», № 31/32).Пленники русского возрождения
№ 2014/38, 23.02.2015
Все последние месяцы проходят у нас под знаком столетнего юбилея Первой мировой войны. «Вспоминают» «подвиг» русских солдат, конструируя заменитель исторической памяти о том, что было после 17-го годаВЛАСТЬ ПРОБУКСОВЫВАЕТ
№ 2014/38, 23.02.2015
Что показали воскресные выборы в Московскую городскую думу?
ЛИТЕРАТУРА КАК ИЗВРАЩЕНИЕ
№ 2014/38, 23.02.2015
Если внимательно приглядеться к истории литературы, то можно обнаружить интересную тенденцию: многие из тех, кто делал мировую литературу это алкоголики, наркоманы или ненормальные (а то и всё вместе). И, в общем, не это удивительно, тут как раз можно найти объяснение и некую закономерность: в том ключе, что именно пограничные состояния позволяют таланту особенно сильно проявиться. Любопытно совсем другое. А именно то, что на протяжении десятилетий, фактически всего девятнадцатого века и большей части двадцатого существовал чрезвычайно мощный и широко распространённый культ литературы. Безусловно, литература и раньше была в почёте, и в раннее Новое время, и в Средние века, да и в Античности можно найти примеры, но максимальный расцвет, кульминация случилась в XIX веке. Литература превратилась в высшее искусство, в некое сакральное действо, а литераторы – в жрецов. Им внимали с преклонением, они в каком-то смысле стали лицом культуры, можно сказать, превратились в полубогов. Почему это случилось – отдельный вопрос. Исследования показывают, что это было вполне естественным, закономерным явлением, обусловленным ростом образования и утверждением печатного слова как основного средства массовой коммуникации и передачи информации.
Худ. Анатолий КитайкинОднако это возвеличение литературы привело к абсурдным последствиям. Её культ был так масштабен, что даже тоталитарные системы оказались слабее. К примеру, новеллы Рюноксэ Акутагава успешно печатались в советское время. Аркадий Стругацкий пел ему дифирамбы. Вот, что он писал: «Эти два произведения – «Зубчатые колёса» и «Жизнь идиота» – можно, пожалуй, назвать кульминацией творчества Акутагава Рюноскэ… В них сосредоточилось всё богатство чувств и мысли замечательного писателя, всё его огромное мастерство…». А между тем, «Жизнь идиота» и «Зубчатые колёса» – это имеющие весьма слабое отношение к литературе дневниковые заметки самоубийцы, психика которого серьёзно повреждена употреблением наркотиков. Их содержание лишено какой-либо эстетики и художественной силы и, в общем, сводится к следующему: «как мне плохо, не хочу больше жить, убейте меня кто-нибудь». «Зубчатые колёса» оканчиваются прямым отчаянным призывом автора: «Неужели не найдётся никого, кто бы потихоньку задушил меня, пока я сплю?» По сути, это воплощение нереализованных планов Стриндберга, на которого Акутагава стремился походить даже внешне, но в данном случае речь не об этом.
Абсурд заключается в том, что в высший литературный ранг даже в противоречащей свободному развитию литературы системе с поразительным пафосом возводится патологическое, суицидальное, невменяемое письмо. Настолько могуч был авторитет Писателя.
Кстати, интересно, что очень часто к числу самых лучших рассказов в мировой литературе относят «В чаще» Акутагаваи «Золотого жука» Эдгара Алана По. Если первый и в самом деле обладает удивительной выразительностью, глубиной образов, то второй представляет собой не более чем техническое упражнение. В этом тоже проявляется диктат литературы: с тех пор как некто давным-давно сказал, что «Золотой жук» – образец, эталон рассказа, это принято вновь и вновь повторять, хотя весьма трудно будет отыскать хоть одно внятное объяснение такого утверждения. К примеру, совсем недавно, наш современный писатель Юрий Буйда, отвечая на вопрос о том, какие бы рассказы он поместил в десятку самых выдающихся, по традиции назвал «В чаще» и несчастного «Жука». Показательно, что По, пожалуй, в плане нездорового образа жизни и психического расстройства ничем не уступал Акутагаве (даже превосходил его). Я говорю это не к тому, чтобы как-то унизить этих писателей, назвать их «плохими» и осудить. В этом случае читатель и на меня бы напал: «Ты же сам, Гобзев, писатель, а? Значит, ты…» Может быть, может быть. Дело не в этом. Все эти слабости и отклонения не имеют никакого отношения к эстетическому суждению о литературе. Это не умаляет талант писателя. Здесь речь идёт о другом: о невиданном влиянии литературы на сознание масс, на формирование культуры, мировоззрения, поведенческих практик, общения.
И это масштабное влияние осуществляли часто те, кто едва ли мог быть примером в моральном отношении и в плане образа жизни: Байрон, Достоевский, Гофман, Есенин, Булгаков, Де Куинси, Кольридж, Де Сад, Бодлер, Буковски, Берроуз, Томпсон, Кизи, Керуак, Дик и многие другие (список можно продолжать долго). Они становились образцами, вдохновителями, так или иначе привнося своё нездоровое мироощущение в жизнь других. И это закреплялось на высшем, часто государственном уровне (вспомним систему школьного образования с различными литературными программами). Фактически они становились примерами для других, оправдывая раздвоенность поведения и как бы показывая, что вот, можно быть совершенно ненормальным и при том блистательным художником. А что важнее? Конечно, статус блистательного. Это приводило к печальным последствиям для молодого поколения: литература толкнула многих к наркомании и самоубийствам.
Социолог Эмиль Дюркгейм вскрыл и описал природу самоубийства, объяснив его как социальный факт, поступок не индивида, но общества. Идея самоубийства, как трагического (в поэтическом смысле, и потому романтического) исхода была во многом сформирована в массовом сознании литературой. И кто знает, может этим объясняется, например, самоубийство замечательного поэта Бориса Рыжего в возрасте 26 лет. Трагическое мироощущение, мировая скорбь, романтическая печаль и тоска – фикции, внедрённые в головы людей нездоровой психикой писателей.
Загадка литературы двух прошедших столетий заключается в том, что даже самые патологические её образцы, являющие читателю болезненно-порочное мироощущение, превозносились как некие образцы совершенства человеческого духа. Безусловно, это странное, поразительное явление проходит. Проходит безвозвратно: крайне сложно поверить в серьёзный авторитет литературы на фоне растущего влияния более доступных форм взаимодействия с информацией: видеоигр, фильмов, социальных сетей. Новые формы значительно более популярны, потому что они требуют минимум напряжения от потребителя. Единственный оплот литературы в наше время (надо сказать, весьма слабый) это школьная программа. Молодое поколение знает литературу только постольку, поскольку её забивают в голову в школе, и притом весьма невелик процент тех, кому действительно нравятся книги, которые их заставляют читать. Чтение, и выбор чтения – крайне интимное, личное дело, которое не может навязываться системой. Конечно, это порочная практика. Но без неё всякое чтение прекратится почти полностью. Читателями останутся только редкие извращенцы – те самые больные писатели, которые и творят литературу. Извращенцы в том смысле, что все их будут считать фриками и чудаками: «Смотрите-ка, книжку читает! Писатель наверное…» Без школьной программыПушкин, Гоголь, Толстой, Достоевский, Тургенев, Гончаров, Лесков и все-все-все будут забыты (впрочем и сейчас, если провести опрос среди выпускников школ, можно обнаружить, что и имена-то уже по большей части забыты).
А новая литература пользуется ещё меньшим спросом. Не потому что она так уж плоха, а потому что она больше не нужна. И, вполне вероятно, не будет уже нужна никогда. Современная молодёжь хочет быть счастливой, здоровой и нормальной, и жить полноценно в настоящем мире, а не в вымышленных, по правде говоря, не способных ничему научить, но только разочаровать в реальности.
Иван ГОБЗЕВ
КТО ВОЗРАЗИТ ИВАНУ ГОБЗЕВУ?
ЗАКОН ВНУТРИ НАС
№ 2014/38, 23.02.2015
…А ещё – звёздное небо, вот, что поражало Канта. Закон – нравственный. Этот внутренний закон формируется не сразу, формируется традициями, обрядами и вообще законами внешними, так сказать.
Другой, отечественный философ Мераб Мамардашвили утверждал, что законности можно добиться только законными средствами. А беззаконное достижение целей и обернётся рано или поздно попранием закона.
Худ. Фердинанд ХодлерБуквально это мы и могли наблюдать последнее время. События в Украине – яркая и страшная иллюстрация этого суждения. Мирный протест украинцев перерос в кровавые столкновения сначала там же, на майдане, а позже в других городах и уже на обширных территориях. И всё время участники этих событий могли остановиться. Остановиться после переговоров и уступок Януковича. Остановиться перед референдумом на полуострове.
Помню первые кадры противостояния в Славянске, когда мирные граждане, мужчины и женщины, преградили путь военным машинам и уговаривали украинских солдат уйти прочь. Вооружённые парни мялись, смотрели под ноги… И – ушли! Оставили технику и отступили. На глазах некоторых из них были слёзы. Где же тут ненависть? Фашизм? В этот момент политики, миротворцы, священники должны были приложить максимум усилий, чтобы развести противников. Миротворец в Сирии Путин, патриарх Кирилл, опытный Кучма, католики, православные. Но складывается впечатление, что всем это было не с руки. Христианам надо было демонстрировать верность своей родине, а не заповедям и Христу. Политикам – то же самое. Им жаль было терять проценты. Почти девяносто процентов жителей России поддерживают Путина.
Правда, тут возникают вопросы.
Часто собеседники начинают с безусловной поддержки последних шагов России и президента. Но потом соглашаются с некоторыми возражениями: не лучше ли было бы присоединять Крым постепенно и цивилизованно? Не это ли присоединение и стимулировало вооружённое выступление жителей Донбасса? Не завершилось бы это выступление в скором времени без поддержки России?
Приходится сделать вывод, что результаты опросов не так уж безупречны и явно поверхностны.
Но всё равно, не девяносто, так семьдесят процентов россиян поддерживают то, что делают власти.
Можно сказать, что власть преподаёт урок не только Западу, но прежде всего своим подопечным. Каков же этот урок?
Кто-то уже сформулировал суть этого урока: беззаконно, но справедливо. И это снова иллюстрация мыслей Мамардашвили. Но что за этим следует? Каков вывод философа? Лучше всего прямо его и процитировать: «Скажем так: если я могу, пусть ради самых высших соображений общественного блага, в один прекрасный день установить специальную цену на определённые товары, скрыть и тайно перераспределять доходы, назначать льготы, распределять товары, во имя плановых показателей менять предшествующие договорённости с трудящимися и так далее и тому подобное, то в тот же самый день (и впредь – по вечной параллели) это же будет делаться кем-то и где-то… из совершенно других соображений (из личной корысти, путём спекуляции, обмана, насилия, кражи, взятки – конкретные причины и мотивы в структурах безразличны, взаимозаменяемы), потому что закон один и неделим во всех точках пространства и времени…»
Одним словом, государство преподаёт своим гражданам урок беззакония, урок торжества грубой силы. Церковь в тени государства. И лишь один её служитель посмел выйти на свет, отец Григорий из Старой Руссы, отлучивший от причастия всех, взявших по доброй воле оружие и тех, кто их вдохновляет. И он словно бы отвечает тому же Мамардашвили, ставившему вопрос круто: Родина или Истина?
Что должен ответить истинный христианин?
Бердяев тоже высказывался на этот счёт в веховской статье «Философская истина и интеллигентская правда» следующим образом:«Истина не может быть национальной, истина всегда универсальна…»
Здесь в основном речь о нашей стране, судить о чужой не так просто. Европейский порыв майдана может нравиться или не нравиться. В конце концов, это их выбор. Но совершенно очевидно, что отстаивать право уйти от древней опостылевшей России, можно было без дреколья, превратившегося позже в «Грады» и бомбы.
Случилось то, что случилось.
И беззаконная эта война резко высветила тот самый нравственный закон внутри нас, о котором говорил немецкий философ. Для описания внутреннего состояния нашей души сейчас, видимо, как раз и подходит это высказывание: «Беззаконно, но справедливо».
Беззаконно отхватывать землю, но справедливо, не будем же мы так долго возиться, как там Китай с Гонконгом, – это ж кому тогда достанутся лавры собирателя земель? Беззаконно шельмовать инакомыслящего, – а справедливо же?! Ведь родина – это властитель. И тот, кто его критикует, родину и нас критикует, а, следовательно, предаёт. Беззаконно скрывать военную помощь, но справедливо, чай, не чужие там всё затеяли. Беззаконно призывать молодых парней идти за границу и воевать там? Но справедливо, задорно! Смотрите, государственная дама на панихиде по фотографу как говорит. Так говорит, что можно подумать, будто её сын уже там исполняет свой мужественный патриотический долг.
Сколько мы услышали призывов к войне, крови. Даже завзятые революционеры, противостоявшие вроде бы нынешней российской власти, предались с азартом милитаристскому угару. И в своих призывах и требованиях превзошли всякие там официозные телеканалы. Об этом снова у Бердяева: «Шатовыми полна русская революция; у всех у них не разберёшь, где кончается их крайняя левость и революционность и начинается крайняя правость и реакционность. (…) Это они утверждают, что Россия выше цивилизации и что никакой закон для неё не писан. Эти люди готовы истребить Россию во имя русского мессианизма».
Русский мессианизм переродился на наших глазах в советский патриотизм. От всей новой телевизионной и газетной официальной риторики за версту разит духом почившего СССР. И смотрите, военачальники действуют, как в былые времена: сделать всё шито-крыто. Россию снова хотят, как в фильме Балабанова, уложить в одну постель с мертвецом.
И власть сознательно делает эту прививку, вводит вакцину. У россиян глаза расширяются. «Да, я хочу жить в супердержаве!» «Если б не мы в Крым вошли, то американцы бы!» Короче, покажем всем кузькину мать. Шутят: думали, Россия на коленях, а она просто берцы зашнуровывала.
Что ж, многие, наверное, видели «парад пленных» в Донецке. И в охранении там шла одна запоминающаяся женщина в беретке военного образца, в военных штанах, в чёрных очках и в бёрцах, с овчаркой на поводке.
Так вот теперь, услышав шутку про берцы, невольно будешь вспоминать эту женщину. Наверное, это изображение в чём-то эмблематично: о такой супердержаве мы и мечтали? И «беззаконно, но справедливо» – и есть нравственный закон внутри нас? Закон в зашнурованных бёрцах и чёрных очках.
Конечно, я огрубляю. На самом деле всё много сложнее. Но, наверное, по-другому сейчас и нельзя. Сейчас главное – опомниться от внезапно ударившего в голову куража. Просто задуматься, каков образ Родины? И далеко ли от него до Истины?
Ну, если не по справедливости-понятиям, а по совести, которая и есть основание того самого нравственного закона внутри нас.
И если завтра вы станете жертвой рейдерского захвата, бандитского налёта или просто банального мордобоя, знайте, что ваши обидчики руководствуются чувством справедливости. Своей справедливости. Ведь справедливость многообразна. И только Закон один.
Олег ЕРМАКОВ,
г. СМОЛЕНСК
В КОНЕЧНОМ ИТОГЕ
№ 2014/38, 23.02.2015
Худ. Миа РайцевичНе так давно Александра Бородая увели с интерфейса во второй эшелон, в консультанты. Но, похоже, наши СМИ не придали этому серьёзного значения. А зря. И вообще это следовало сделать намного раньше.
Всецело за Новороссию – и сердцем, и душой. Но есть неясности. Если нам как стране зачем-то нужно подставляться под прямые удары в информ-войне, то извольте объясниться наконец. Никакая секретность не оправдывает того факта, что государствообразующая масса узнает обо всём постфактум – когда уже ни обсудить и ни исправить.
При этом первое лицо (после того, как долгое помышление о Крыме исполнилось) так увлеклось игрой в поддавки, что демонстрировать решимость во всём остальном уже как бы и не комильфо. Видимо, всё же многое объясняется особенностями психотипа, становление которого происходило хоть и в спортзале – но с одной принципиальной оговоркой. И настрой на победу формировался вместе с навыком вязать соперника где можно, и вместе с ним осознание того, что над тобой есть ещё несколько более серьёзных весовых категорий. Лучше уж в командные игры играть – да там и нет деления по весовым, только по возрасту и умению.
Речь о дефиците способности воздействовать на тех, кто вне твоей власти. Но откуда ей взяться, – позвольте задаться вопросом, – если и на уровне идей – эклектика из простенького дерюжного соцдарвинизма и прикладного державничества? А равно и на уровне самоощущения в критические моменты истории. Да и по части образа и подобия не очень – это тоже надо понимать. Quod licet Jovi… В ситуациях, подобных нынешней, первым лицам необходимо исполинское чувство внутреннего достоинства – при внешней невозмутимости и готовности на всё ради правды – как ты её видишь. Тогда и противник это почувствует. Война (информационную не исключая) суть порождение страстей, а не разума, и эмоции противника – дело далеко не последнее.
Между тем первое наше лицо бутафоры-визажисты-имиджмейкеры оснащают избыточной парадигмой масок-состояний, гримируя то в одно, то в другое. То в несгибаемую волю, то в чувство вины и неловкости от совершённых (хотя бы и не признаваемых) ошибок. Вот и получается порой, что лицо нации у нас не первое, а множественное.
Но и с Новороссией всё было более чем неясно. Во внешне-информационном плане она воюет против самое себя. Противник и без того во всеоружии, устраивая регулярные ведьмины шабаши по «аннексии Крыма» и сбитии малайзийского самолёта – а у нас Стрелков и Бородай стали главными ньюсмейкерами в борьбе за независимость от майданистов-салофилов, озлившихся за демонтаж их власти на полуострове.
Нисколько не сомневаюсь, что личного мужества у этих парней хватает с избытком. Жизнью они рискуют каждый день, и мне трудно представить себя на их месте. Герои – согласен, но только слишком уж их самих всё это увлекает. В западных СМИ то о Стрелкове-Гиркине с гневным пафосом повествуют, то над Бородаем смеются. И не беспричинно. Пару недель назад к статье «Вашингтон пост» о бывшем главреде «День-ТВ» Александре Бородае подмонтировали карикатурное видео, где он каждые две секунды закатывает под лоб глаза. Понятное дело, злобствуют гады. Но ведь и не на пустом же месте.
Парень амбициозный и талантливый – интервьюеру он хотел казаться экспрессивным. Но не подумал, что под контролем каждое движение его души и мимики, которые он демонстрирует на камеру. Ведь всем же известно, и об этом постоянно вопят по ту сторону границ в самой издевательской форме, – и что москвич всю дорогу, а никакой не «восставший украинец», и кем был прежде.
Или взять недавний опус в «Шпигеле» (статья Кристиана Нефа «Ground Zero Европы: сказки и фабрикации»): «…Он такой же украинец, как и Александр Бородай, самозваный премьер «Народной Республики Донецка»… Именно московские лидеры, а не местные, заправляют в сепаратистской республике. Это тема, к которой ни сам Путин, ни российские СМИ не выказывают интереса. Вместо этого публичная дефамация Украины после крушения М 17 достигла новых высот…»
(Думаю, это неслучайное совпадение во времени – публикация в «Шпигеле» и замена Бородая на Захарченко. Издание, видимо, входит в круг чтения первого лица).
Неужели нужно было дожидаться, пока жареный петух начнёт клеваться, прежде чем сообразить, что в Новороссии (да и в Украине самой) есть толковые мужики, которых следует поставить на интерфейс, а самим оставаться в тени? И это при вашей оснащённости разного рода «ресурсами». Но нет, куда там – вот и распирают нас наши московские сочинительские амбиции… Вот оно, честолюбие наше, а рядом и тщеславие, которые и тут нам вредят, и по жизни мешают сплачиваться в единый альянс защитников России… Это уже и про всех нас, не исключая и себя…
Или что Стрелков, как с упоением вещает Ганапольский, – это и в самом деле запуск на электоральную орбиту – «героя в президенты»? Но опять всё тот же вопрос возникает стоит ли форсировать «внутренний пропагандистский ресурс» в ущерб геополитической задаче?
Со Стрелковым неясно и вот ещё что: если в новороссийском проекте главное – построить новое социальное государство с национализацией крупной собственности (о чём нам известно), то поведёт ли к этой цели Стрелков, писавший когда-то в своём «Боснийском дневнике»:
«…командант – бывший кадровый подполковник Югославской Армии Лука Драгичевич – свинья и коммунист». Или вот ещё: «Тимофей демонстрировал хорошо знакомые мне и Андрею (Ас не служил в СА) качества советского офицера – тупое самодовольство и ничем не обоснованные претензии». (Иногда так и хочется вспомнить Зиновьева с его «метили в коммунизм, а попали…», а иногда и что-то похуже на ум приходит…) К кому-то из бойцов интер-отряда автор выказывает подтекстом недоверие – что, дескать, «из особистов», а ведь сам, все теперь признают, полковник ФСБ. То сравнения «муслимов» со стадом, то наезды на самих сербов, то постоянные неблаговидные намёки о казаках из соседнего отряда. Непозволительно писать такое и вместе выступать за идеалы справедливости. И ведь все-то наши неугомонные писательские бесы …
Исраэль Шамир, видимо, неравнодушный к судьбе человека с еврейской фамилией (Стрелков всё же псевдоним – родная фамилия Гиркин), посожалел недавно в статье «Ошибка полковника Стрелкова» о чрезмерной увлечённости «белым проектом» и неспособности привлечь на свою сторону донбасцев и других жителей Украины. И в самом деле – если уж такая путаница в идеях и проектах, то не от путаницы ли это в головах?
А постоянные упоминания об «украх» в стрелковских сводках? Фашистами называйте сколько хотите – но уничижительно «украми» недопустимо, вы тем самым оскорбляете весь народ…
Думаю, давно пора уйти во второй эшелон и Стрелкову, коренному москвичу. Ему как «особисту» непривычным это не будет. Хорошо, пусть герой – пусть в горячих точках бывал, пусть и в Крыму отличился, но речь ведь о мировой информационной войне, и тут в поддавки не играют.
И вот ещё… Россия весной могла бы повременить с Крымом – отформатировав его в режиме максимальной автономии, а потом уже браться и за весь Юго-Восток широкой полосой. Это не дало бы повода взбесить Украину целым валом русофобии – и сформировало бы поддержку и в Харькове, и в других регионах, выступавших, давайте вспомним, изначально пророссийски. Когда из гаубиц палят по Донецку, надо понимать, что это «вот вам за Крым». С этносом в моменты сверхнестабильности нужно вести себя разумно, как с ребёнком, нужно договариваться. Но не было такой задачи а была ясная цель и твёрдая решимость – Крым. Когда я писал об этом в конце февраля – начале марта, мои собратья по разуму из патриотических изданий упрекали меня за недалёкость, за непонимание геополитической ситуации.
Были ли они неправы? Обманулись ли тем, что мотивировало действия демиургов? Тут важно понимать вот что: Если бы у этих последних была и в самом деле «установка на железный занавес», что помогло бы России приостановить процесс транснационализации и олигархизации – чтобы санировать страну и вложить в неё новые смыслы, тогда да – голосовал бы «за» руками и ногами. Но не было на самом деле – о чём свидетельствуют помрачневшие лица на правительственных заседаниях, когда Запад «впаривает» нам очередные санкции.
А если возвращаться к вопросам «пропа и контр-пропа», то честно скажу – не видно новых подходов, словно берегут мозги ребята для самых крайних форсмажоров, а сейчас можно и так, по старинке.
Вот пришли в Россию, спасаясь от ополченцев, четыре сотни бойцов из украинского войска, так приведи их в чувство, накорми, а потом посади на целый день – и пусть смотрят все те ужасы про изуродованные тела детей и женщин, которые показывают нам. Всё, что накопилось за эти несколько месяцев. А потом и отпускай восвояси.
Да то же и с внешним журналистским корпусом, акредитованным в Москве. Замани их всех с утра хоть в мидовский конференц-зал, закрой за ними двери – и показывай всё это без остановки до ночи. И чтоб ни пожрать, ни в туалет сходить – разве что водицы раздать. Они, конечно же, поднимут немыслимый хай на весь мир – ну, так мир же нас и поймёт в конечном итоге…
P.S. Впрочем, есть и некий позитив в информационной политике. Европа, думается, чудит и бесится под Америку (и вместе они – дуэтом) не в последний счёт ещё и потому, что уступает России в сдержанности и хладнокровии – в том, что, казалось бы, должно оставаться её неизменным преимуществом – как исповедующей показной рационализм.
Геннадий СТАРОСТЕНКО